Геккель: мошенничество ради популяризации эволюционных идей. Эрнст Геккель: биография, научная деятельность. Вклад Геккеля в биологию

Сожержание

1. Введение

2.3 Биогенетический закон

2.5 Теория гастреи

Заключение

Список литературы

1. Введение

Актуальность:

В современном обществе экология как наука играет немалую роль. Немаловажное значение в становлении этой науки сыграл Эрнст Геккель, выделивший её в отдельную сферу знаний.

Цель:

Осветить вклад Эрнста Геккеля в становление и развитие экологии как науки.

Задачи:

1)Осветить роль Эрнста Геккеля в становлении терминологического содержания.

2)Рассмотреть путь в науке Эрнста Геккеля.

Методы:

1)Анализ;

)Обобщение.

2. Вклад эрнста геккеля в науку

2.1 Научные исследования Эрнста Геккеля

Геккель Эрнст Генрих (Haeckel Ernst Heinrich) (1834-1919) - немецкий естествоиспытатель и философ. Родился 16 февраля 1834 в Потсдаме. Изучал медицину и естествознание в Берлинском, Вюрцбургском и Венском университетах. В 1858 году сдал экзамен и получил диплом врача, хотя медицинской практикой позже он никогда не занимался. В это время более всего его интересуют исследования живой природы, в первую очередь зоология и сравнительная микроскопическая анатомия. В 1859 году Геккель участвовал в научной экспедиции в Италию, во время которой во Флоренции он приобрёл мощный микроскоп в мастерской известного натуралиста и оптика Амичи. Во время итальянской поездки Геккель знакомится с Германом Аллмерсом, чьи взгляды произвели на него неизгладимое впечатление.

Вскоре Геккель занялся изучением морского планктона в Мессинском проливе. Исследования велись в течение шести месяцев с помощью нового микроскопа. В результате было обнаружено 120 новых видов радиолярий. Данное направление исследований стало для него одним из основных до конца жизни. Во времена Геккеля было известно несколько сотен видов радиолярий, в современной науке известно более 5000. Эрнст Геккель представил доклад по теме радиолярий в 1860 году, на тридцать пятом съезде Общества немецких естествоиспытателей и врачей. В 1862 году, в возрасте двадцати восьми лет, Геккель был назначен адъюнкт-профессором, позже приват-доцентом в университете Йены.

С 1865 по 1909 годы Геккель был профессором Йенского университета.

Продолжая свои зоологические исследования в лаборатории и в ходе экспедиций на остров Мадейра, на Цейлон, в Египет и Алжир, Геккель публикует монографии по радиоляриям, глубоководным медузам, сифонофорам, глубоководным рыбам-удильщикам, а также свой последний систематический труд - внушительную "Систематическую филогению" ("Systematische Philogenie).

2.2 Книга Э. Геккеля "Общая морфология организмов"

Сильнейшее воздействие на Геккеля оказали дарвиновские идеи. В 1863 он выступил с публичной речью о дарвинизме на заседании Немецкого научного общества, а в 1866 вышла его книга "Общая морфология организмов" ("Generelle Morphologie der Organismen"). В ней он впервые обосновал необходимость выделить самостоятельную биологическую дисциплину об отношениях живых организмов и их сообществ между собой и с окружающей средой, которую назвал экологией. Здесь же Геккель вводит в научный обиход ныне общепринятые термины "онтогенез" (индивидуальное развитие) и "филогенез" (историческое развитие).

2.3 Биогенетический закон

Спустя два года появилась "Естественная история миротворения" ("NatürlicheSchöpfungsgeschichte"), где развиваемый им эволюционный подход излагался в более популярной форме, а в 1874 Геккель опубликовал работу "Антропогения", или "История развития человека" ("Anthropogenie", или "Entwickelungsgeschichte des Menschen"), в которой обсуждались проблемы эволюции человека. Ему принадлежит мысль о существовании в историческом прошлом формы, промежуточной между обезьяной и человеком, что до сих пор не подтверждено.

Эрнст Геккель сформулировал биогенетический закон, согласно которому в индивидуальном развитии организма как бы воспроизводятся основные этапы его эволюции.

2.4 Генеалогическое древо животного царства

Также он построил первое генеалогическое древо животного царства. На нем было показано положение человека в системе рядом с гориллой и орангутаном. Э. Геккель попытался представить на едином родословном древе историю происхождения человека от примитивных одноклеточных, через амеб, через примитивных многоклеточных, через червей к хордовым; а внутри последних через бесчерепных (ланцетник), примитивных хрящевых рыб, через двоякодышащих к амфибиям, от них к примитивным млекопитающим - к сумчатым, от последних к лемуром, настоящим обезьянам, человекообразным обезьянам. Древо венчается человеком.

2.5 Теория гастреи

Создав схему родословного древа всех живых существ, согласно которой каждый из типов многоклеточных построен по принципиально различному плану, опираясь на биогенетический закон как на доказанную теорему, он создает теорию происхождения многоклеточных - теорию гастреи, согласно которой общий предок всех многоклеточных животных походил на двухслойный зародыш - гаструлу, наружный слой клеток которого дает экзодерму, а внутренний - эндодерму. Таким образом, Геккель должен был считать гомологичными зародышевые листки у представителей разных типов.

геккель экология биогенетический закон

Заключение

Эрнста Геккеля в науку неоценим. Он ввел в научный обиход такие понятия, как "экология", "филогенез", "онтогенез".

Геккель представил генеалогию растительного царства, начиная от самых простейших форм, протистов, до сростнолепестных, считаемых за самые развитые и совершенные формы.

Список литературы

Геккель Эрнст Генрих, статья без автора, http://ru. wikipedia.org/wiki/%D0%93%D0%B5%D0%BA%D0%BA%D0%B5%D0%BB%D1%8C,_%D0%AD%D1%80%D0%BD%D1%81%D1%82_%D0%93%D0%B5%D0%BD%D1%80%D0%B8%D1%85

Основоположники науки "Экология", статья без автора,

Эрнст Геккель и судьбы учения Дарвина, Н.Н. Воронцов,

Расскажите
друзьям!

Паули Д. Оджала и Матти Лейсола
Перевод: И. Чистякова (Христианский Научно-Апологетический центр)
Переведено с разрешения creation.com

Эрнст Геккель

Некогда эмбриологию называли Entwicklungsgeschichte - «эволюционной историей организмов», полагая, что каждый организм повторяет эту историю в своём развитии. Типология Эрнста Геккеля вобрала в себя идеи Гёте, классификационные построения Кювье, ламарковские «механизмы» наследования приобретённых признаков - и поместила всё это в систему дарвиновского филогенеза.

Подделка рисунков, изображающих развитие эмбриона, - не единственная геккелевская фальсификация. Геккель сконструировал первое универсальное филогенетическое древо и описал первого обезьяночеловека ещё до находок каких бы то ни было фактических доказательств. Свою статью «Монерон» он сопроводил художественными зарисовками самопроизвольного зарождения жизни из неорганического вещества, которые затем, в период распространения эволюционного учения (вплоть до 1920-х годов), кочевали из учебника в учебник.

Благодаря наследию Геккеля получили логическое «обоснование» мифы об отсутствии у новорожденных чувства боли, законы в защиту абортов, психоанализ и даже сексуальная революция. Геккель снабдил материализм целым арсеналом лозунгов и новых терминов. Он основал Лигу монистов, которая во всеуслышание провозглашала эволюционизм высшим божеством науки и внушала простым людям, что наука отрицает «дуализм» - идею сосуществования духа и материи. Эта мысль оказалась одинаково привлекательной для социалистов и «прото-фашистов»: об этом свидетельствуют многочисленные письма, приходившие Геккелю - дарвинисту-демагогу - со всего мира. Недавно найденные письма, отправленные ему из Скандинавии, показывают, что взгляды Геккеля преобладали в дарвинизме не только в Германии, но и в северных странах.

Эрнст Геккель - наследник Дарвина

Эрнст Генрих Филипп Август Геккель (1834-1919) являлся профессором зоологии Йенского университета с 1862 по 1909 год. На этом посту он сменил выдающегося морфолога Карла Гегенбаура, который в 1862 году подал в отставку (и позже переселился в Гейдельберг). Геккель получил место в университете еще до распространения эволюционного учения. Он изучал беспозвоночных - в частности, радиолярий (амебоподобных простейших с причудливым минеральным скелетом), губок и кольчатых червей. В своей научной работе он описал более 3500 видов радиолярий.

Как и Чарльз Дарвин (1809-1882), Геккель женился на своей двоюродной сестре (глубоко верующая Эмма Дарвин была против публикации исследований своего мужа). Анна Геккель (в девичестве Сете) скончалась в день тридцатилетия мужа, и её смерть пробудила в нём отвращение к духовному. Гегелевская «Общая морфология» - взрыв чувств ожесточившегося человека, который от горя не смог даже присутствовать на похоронах горячо любимой жены. В письме Дарвину Геккель написал: после безвременной кончины Анны ему всё равно, что о нём будут думать.

Дарвин избегал рассуждений о том, как его теория соотносится с христианством; Геккель же выступал даже против идеи дуализма, предполагающей сосуществование материи и духа, ansich (как таковой) - и поэтому называл свои взгляды «монизмом».

Именно Геккель, а не Дарвин, «штамповал» один за другим непродуманные термины. Собственно, благодаря нововведенной терминологии Геккелю и удалось преуспеть. В научной среде до сих пор популярны «экология», «тип», «филогенез», «онтогенез», «протисты», «палингенез», «ценогенез», «гаструла», «бластула» и «морула». Геккелевские термины прижились даже несмотря на факт подлога важнейших свидетельств и рисунков.

Олаф Брайдбах (Olaf Breidbach), директор дома-музея Геккеля в Йене , указывает на принципиальные классификационные различия между типологией Геккеля и филогенезом Дарвина. Термин «морфология» был введён немецким мыслителем Иоганном Вольфгангом фон Гёте (1749-1832). Геккель соединил внеисторические взгляды Гёте с радикальными построениями Дарвина. Чтобы «раскрыть истинное устройство природы», Геккель добавил к предложенной Дарвином теории постепенного эволюционного развития идею преформированного «онтогенеза» (индивидуального развития организма). Для этого он заимствовал классификационную систему Жоржа Кювье (1769-1832) и переработал ее в соответствии с дарвиновской концепцией филогенеза.

Геккель был на 25 лет моложе Дарвина. Известность и положение он в немалой степени приобрёл из-за своего предвзятого подхода к изучению эмбрионального развития и, в особенности, благодаря признанию самого основателя эволюционной теории. В поздних изданиях «Происхождения видов» (глава XIV) сказано:

«Профессор Геккель… посвятил свои обширные познания и талант изучению того, что он называет филогенией, или линиями родства, связывающими все органические существа. При построении таких [генеалогических] рядов он опирается преимущественно на эмбриологические признаки…»

В результате популяризаторской деятельности Геккеля его идеи оказали на науку большее влияние, чем дарвиновские. Главный труд неутомимого йенского профессора «Общая морфология» стал попыткой систематизировать всю биологию в соответствии с теорией Дарвина. Геккелевские «филогенетические древа» включали в себя все формы жизни. Эту книгу Геккель написал всего за год в местах, где некогда был счастлив с женой. Если Дарвин писал всего лишь по три часа в день, то сломленный утратой Геккель, наоборот, совершенно потерял сон. По свидетельствам современников, он мог спать по три-четыре часа в сутки. Дарвин, чьи учёные звания ограничивались, насколько известно, степенью магистра гуманитарных наук и чьи добытые «экземпляры» в большинстве своем благополучно съедались самим исследователем, восхищался энергией и научным подходом Геккеля. Он не переставал восхвалять молодого профессора:

«При попытках проследить генеалогию млекопитающих, а следовательно и человека, спускаясь всё ниже по ступеням животного царства, мы погружаемся в более и более тёмные области науки… Тот, кто желает знать, чтò может дать ум и знание, должен обратиться к сочинениям проф. Геккеля».

Нередко идею рекапитуляции, вслед за Дарвином, ошибочно приписывают Карлу фон Бэру (1792-1876) либо приравнивают к простому сходству эмбрионов. Но Дарвин упомянул в данном контексте эстляндского немца фон Бэра, бывшего в то время уже в преклонном возрасте, по ошибке. За год до смерти фон Бэра у Дарвина, судя по всему, не было его работ.

Рисунок 1. Вульгарный эволюционный расизм в представлении Эрнста Геккеля в знаменитой книге «Эволюция человека» (немецкое издание 1874 года), где были опубликованы и печально известные рисунки эмбрионов.

В 1859 году был опубликован труд Дарвина «Происхождение видов путем естественного отбора или сохранение благоприятных рас в борьбе за жизнь». В книге была всего одна иллюстрация. Зато во введении к следующему дарвиновскому труду, посвященному эволюции человека, уже красовалась целая кавалькада рисунков: злополучные геккелевские эмбрионы. До выхода в свет «Происхождения человека» (1871) Дарвин не брался экстраполировать свою теорию на людей. Но к тому времени уже стали выходить в свет труды честолюбивого Геккеля. И отдавая дань уважения коллеге, пожилой Дарвин написал во введении к своей новой книге: «Тем не менее мысль, что человек, наравне с другими видами, представляет потомка какого-либо древнего… типа, вовсе не нова… поддерживается теперь многими знаменитыми натуралистами и философами, как… и в особенности Геккель… Последний, кроме своего превосходного сочинения «Generelle Morphologie» (1866), издал в недавнее время, в 1868 г., и вторым изданием в 1870 г., свою «Natürliche Schöpfungsgeschichte», в которой всесторонне разобрал родословную человека. Если бы эта книга появилась прежде, чем было написано моё сочинение, я, по всей вероятности, не окончил бы его. Почти все выводы, к которым я пришёл, подтверждаются Геккелем, и его знания во многих отношениях гораздо полнее моих».

Демагог-догматик европейского масштаба

К 1914 году Геккель был принят в члены почти сотни профессиональных и научных обществ. По свидетельствам современников, после ухода Геккеля в отставку его теории превратились, по сути, в эгоцентричный догматизм. Например, в 1911 году в ходе продолжительных дискуссий, а позже в переписке с основателем финской генетики Г. Федерлеем (Harry Federley) Геккель упорно отрицал законы Менделя.

Классический труд Геккеля «Мировые загадки» (Die Weltratsel , 1899) стал одной из самых популярных книг в истории науки. В Германии первое издание вышло более чем стотысячным тиражом и разошлось в течение года. К 1919 году книгу уже переиздали десять раз и перевели на 30 языков. К 1933 году в Германии было продано почти полмиллиона её экземпляров.

Эта книга одинаково вдохновляла на мятеж как «правых», так и «левых». Воистину, трудно отыскать в ХХ веке точку соприкосновения, которая бы объединила политических экстремистов всех мастей и толков лучше, чем идеология эволюционизма. Покойный Стивен Джей Гулд (1941-2002) утверждал, что книги Геккеля

«вне сомнения, в бóльшей степени, чем труды кого бы то ни было из учёных, включая Дарвина и Гексли (по откровенному признанию последнего), сумели убедить весь мир в обоснованности теории эволюции».

Геккелевская теория рекапитуляции оказала влияние как на точные науки (например, палеонтологию), так и на гуманитарные области знания (в частности, на судебно-медицинскую антропологию и психоанализ). Как ни парадоксально, но её влияние можно проследить даже в сексуальной революции, скаутском движении и бихевиористской гипотезе «tabula rasa ». О межнаучном лобби монистов упоминает в своих «Монистических проповедях» Вильгельм Оствальд. Геккелевские рисунки, на которых он изобразил обнажённую женщину в окружении похотливых обезьяноподобных самцов, можно по праву считать предшественниками «рекапитуляционного пансексуализма» Зигмунда Фрейда.

Хотя академические заслуги Геккеля в Йене давно остались в прошлом, на европейском континенте он продолжал оставаться знаковой фигурой. Он вступал в полемику с церковными властями и пропагандировал национализм. Воинственный профессор был убеждён, что законы природы (как он их понимал) должны стать законами общества, и предлагал спасать нации от биологического вырождения, призывая на помощь антиклерикализм, рационализм, материализм, расизм (рисунок 1), патриотизм, евгенику и идею превосходства арийской расы.

Туманное выражение «лабиринт онтогенеза» Геккель впервые употребил в «Мировых загадках». Книга эта не нуждалась ни в иллюстрациях, ни в подробных пояснениях. Все двадцать глав состояли из рассуждений об «эмбриологии души» и «филогенезе души». Изображения человеческого эмбриона с жаберными щелями, хвостом, плавниками и бороздами, иллюстрирующие идею внешнего сходства эмбрионов позвоночных, остаются одной из самых распространенных иллюстраций в учебниках биологии, хотя являются фальшивкой.

В 1906 году Геккель организует в Йене Лигу монистов (Monistebund ). К 1911 году она насчитывала почти 6000 человек, среди которых были и богословы самого радикального толка. Собрания групп, входящих в Лигу, проходили в 42 городах Германии и Австрии.

Недооцененная сложность клетки

Прошли десятилетия с тех пор, как Луи Пастер (1822-1895) в результате экспериментов со стерильными средами, поставленных им в 1859-1862 годах, казалось бы, окончательно распрощался с идеей самопроизвольного зарождения жизни. Но Геккель продолжал хранить веру в сверхъестественные эволюционные возможности белков. По его мнению, бесформенные отложения гипса на морском дне являлись доказательством существования простейших форм жизни. При популяризации этой идеи игнорировались не только открытие «латентных факторов» («Anlagen») Менделя, но и наблюдения Пастера.

Геккель выдумал и нарисовал группу доклеточных протоплазменных организмов, которые он назвал «монерами» (рисунок 2). Он считал, что

«в их строении не должно быть абсолютно никаких органов, они должны полностью состоять из бесформенной, примитивной гомогенной материи… всего лишь какой-то бесформенный, подвижный сгусток слизи или ила, представляющий собой белковое соединение углерода».

Рисунок 2. Цикл размножения монеры - предполагаемого промежуточного звена между неживой материей и живыми организмами. На рисунке показаны «подробности» самопроизвольного зарождения живого организма. Это одна из наиболее очевидных фальсификаций среди иллюстраций, приводимых в трудах Геккеля. (Из шведского издания «Истории миротворения» , стр. 127).

До последнего переиздания в 1920-х годах геккелевская «История миротворения» печаталась без изменений. Детальное описание вымышленных «частиц жизни», по-видимому, представляло собой осознанный обман, поскольку Геккель был выдающимся знатоком морских организмов и даже издавал художественные альбомы с их реальными изображениями. В оригинальном виде статья о «монерах» насчитывала 70 страниц текста и включала 30 рисунков.

Томас Генри Гексли (Хаксли) (1825-1895) - дедушка Джулиана Гексли и Олдоса Хаксли - якобы подтвердил в 1868 году существование геккелевского «монерона» и назвал его Bathybius haeckelii . Однако позже он опроверг это открытие (когда выяснилось, что он наблюдал кремнистую массу). Кстати, ему принадлежит афоризм: «Наука - это организация здравого смысла, где много красивых теорий были уничтожены уродливыми фактами».

Переписка Гексли и Геккеля свидетельствует о том, что Британские острова и континентальная Европа заметно различались по духу. Возможно, отчасти поэтому Англия оказала идейное сопротивление немецким нацистам с их «расовой гигиеной». Английское издание «Общей морфологии» не включало в себя ни главных аргументов Геккеля о происхождении человека, ни его «системы монизма». Гексли, будучи пламенным поборником дарвинизма, вырезал, тем не менее, целые главы из основного геккелевского труда. Сам Гексли был агностиком - кстати, именно он и придумал термин «агностицизм».

Для обозначения гипотетических частиц наследственности Геккель ввел понятие «пластидул». Эти «молекулы памяти» считались предшественниками генов. На Западе квазинаучные теории химической эволюции склонялись к идее первичности ДНК/РНК; в социалистических странах более популярной была догма о первичности белка. Вообще, геккелевское «прочное основание» нигилистического материализма как нельзя лучше подходило советской системе. Геккелем и его взглядами восхищался Ленин (1870-1924). Под влиянием геккелевских идей действовал и Трофим Лысенко (1898-1976), изобретатель пагубных агротехнических приемов, ставших одной из причин голода в Советском Союзе. Лысенко был любимцем Сталина (1878-1953) и, конечно же, целиком подчинялся вождю. В хвалебной речи, напечатанной в 1953 году в газете «Правда», Лысенко отмечает, что «товарищ Сталин уделил время внимательнейшему изучению важнейших проблем биологии», «непосредственно редактировал проект доклада "О положении в биологической науке", подробно объяснил мне свои исправления, дал указания, как изложить отдельные места доклада».

Геккель также отрицал теорию энтропии (контрэволюции). Он считал, что жизнь отличается от неорганической материи лишь степенью организации. Память - лишь общая функция всякой организованной матери. После открытия жидких кристаллов, в частности альбумина, живой стала считаться вся материя; даже электроны рассматривались в качестве примитивной жизни. «Специфические физико-химические свойства угля» считали механическими причинами «специфического двигательного явления», называемого жизнью. Считалось, что жизнь продолжает самопроизвольно зарождаться везде, где только складываются подходящие условия.

В 1878 году Геккель сформулировал концепцию «клеточных душ» и «душевных клеток», и этим положил начало идее «единства», основанного на «пластидулах», невидимых однородных элементарных молекулах протоплазмы. Последний опубликованный его труд (DieKristallsehen , 1917) был посвящен развитию «описательной кристаллографии» и «физиологии» «психосоматических» кристаллов. По Геккелю, «души атомов» взаимодействуют друг с другом посредством притяжения, отталкивания и кристаллизации. Он наделял клетки душой, а материю считал состоящей из клеток.

Необходимо помнить, что в начале ХХ века жизнь не определялась с позиций теории информации, как это принято сегодня после революционных открытий ДНК. Еще в 1960-х годах клетки считались всего лишь сосудами для реактивов, содержащими сложные химические смеси, в которых поддерживаются постоянные температура и давление. Сведения о метаболизме только появлялись, и учёные все еще считали, что клеточные процессы можно описать как сложный ряд случайных соударений, происходящих в результате диффузии веществ в ограниченном пространстве.

Подтасовка как система

Геккель не был последовательным материалистом, поскольку движущей силой эволюции считал некие мистические силы внутри самой материи. Отрицание учения Грегора Менделя (1823-1884), основанного на бесчисленных экспериментах, было чудовищной ошибкой. Новые признаки не появлялись в горохе «из ничего». Геккель полностью перешел на сторону антименделевской «науки», полагавшей, что среда оказывает прямое воздействие на организмы и в результате этого возникают новые расы.

Рисунок 3. Первое всеобъемлющее генеалогическое/филогенетическое древо, составленное Эрнстом Геккелем. Обратите внимание на выдуманную «монеру» у подножия дерева. Геккель переносил одни и те же рисунки из книги в книгу. (Иллюстрация из 5-го издания «Эволюции человека» ).

В своей недавней книге Ричард Вайкарт (Richard Weikart) особо отмечает, что на конгрессе монистов Геккель выступал против духовного начала и упорно отстаивал детерминизм, отрицая свободу воли человека. Природа и человек едины, поэтому для выживания необходимо приспосабливаться к «экологической» общности. Похоже, понятие «экология» у Геккеля изначально имело прото-фашистский смысл.

Геккель сделал свой немалый взнос в различные области естественных наук. Ещё до обнаружения каких-либо останков первого предполагаемого предка человека он уже дал этому предку название: Pithecanthropus alalus (обезьяночеловек неговорящий). Позже именно соратник Геккеля антрополог Эжен Дюбуа (1858-1940) обнаружил «яванского человека». Геккелианские корни этой находки скрыты переименованием: сейчас «яванского человека» именуют Homo erectus , но изначально он был назван Pithecanthropus erectus .

В свое первое филогенетическое древо Геккель включил всё животное царство (рисунок 3). Он представил его в виде ряда - от простого к сложному, а пустоты заполнил воображаемыми существами. Различные эмбриональные фазы получили имена, соответствующие звеньям этой эволюционной цепи. Существенные признаки в уже известных нам изображениях эмбрионов были названы «гетерохронией» (эволюционными изменениями относительных сроков появления и темпов развития признаков). Когда же Геккель столкнулся с проблемой, отнести ли низшие организмы к животному царству или растительному, он изобрёл ещё одно новое понятие - «протисты».

Даже спустя полвека после опубликования «Происхождения видов» биологи продолжали горячо спорить о принципе естественного отбора. Дарвина чтили за идею общего происхождения, хотя, в сущности, он просто сделал первую попытку причинно-следственного объяснения устойчивого полового отбора.

Даже если закрыть глаза на то, что Дарвин аккуратно отредактировал свою автобиографию и письма до 1860 года, умалив первооткрывательские заслуги Альфреда Уоллеса (1823-1913) , очевидно, что Дарвин следовал традициям Мальтуза, обосновавшего сохранение «классового общества». В годы промышленного переворота, который пришёлся на детство учёного, в Лондоне даже девочки младше 12 лет нередко были вынуждены работать более 100 часов в неделю. Сам Дарвин принадлежал к высшему обществу. По иронии судьбы, именно двоюродный брат Чарльза, Фрэнсис Гальтон (1822-1911), придумал термин «евгеника» (расовая гигиена), а свой благородный род именовал не иначе как «наследственный гений» - по заглавию собственного труда, вышедшего в 1869 году.

Впрочем, Чарльз Дарвин, проводивший жизнь в светских визитах или за охотой в лесу, никогда не пытался перенести свои эволюционные идеи, «наблюдаемые» в природе, на иерархию английского общества. Геккель же, наоборот, настойчиво убеждал в этом простых людей, выдающихся представителей немецкой науки и бесчисленное множество чиновников всех рангов - пока, в конце концов, его «замечательный» биогенетический закон не признали неисчерпаемым кладезем эволюционной информации.

От детоубийства к геноциду

Методологическая расплывчатость рассуждений Геккеля создавала почву для более неприязненного отношения к «неполноценным» расам и людям, нежели учение Дарвина. Тем не менее, Дарвин также обосновывал характерные для высшего света мальтузианскую безучастность и отсутствие сострадания:

«В борьбе за существование более цивилизованные народы так называемой европеоидной расы победили турок. Если взглянуть на мир уже в недалеком будущем, мы увидим, какое необозримое количество низших рас будет уничтожено по всему миру более высокоразвитыми расами!»

Геккель подчёркивал физическое сходство людей и животных, а человеческую мысль считал всего лишь физиологическим процессом. Его сравнительная эмбриология превращала человека из особого создания в одного из бесчисленных представителей животного царства.

В 1904 году в дополнение к своему бестселлеру «Мировые загадки» Геккель издает книгу «Причудливые формы природы». В ней провозглашалось, что новорожденные рождаются глухими и лишены сознания - из чего автор далее заключил, что при рождении человек не имеет ни души, ни духа. Геккель выступал за умерщвление новорожденных с патологией или увечьями. Он называл это «актом милосердия» - как и умерщвление любого неизлечимо больного или неполноценного человека:

«Современное общество искусственно поддерживает жизнь сотен тысяч неизлечимых людей - сумасшедших, прокажённых, больных раком и так далее. Их страдания старательно продлеваются, не принося пользы ни им, ни обществу в целом… При общей численности населения Европы в триста девяносто миллионов человек как минимум два миллиона - это психически больные люди, из которых более двухсот тысяч неизлечимы. Сколько страданий для самих больных, сколько невзгод и горя для их близких, сколько личных и общественных расходов! От скольких же мучений и трат можно было бы избавиться, если бы люди наконец приняли решение всего лишь одной дозой морфия освободить неизлечимо больных от неописуемых пыток!»

В своем неоднозначном, но новаторском исследовании (1971) Дэниел Гэсмен (Daniel Gasman) напоминает нам слова Гегеля о том, на чём строились его выводы:

«Спартанцы проводили тщательный осмотр и отбор всех новорожденных. Слабых, больных или страдающих от какой-либо физической немощи убивали. Жить дозволялось только совершенно здоровым и сильным детям, и только они впоследствии продолжали род».

Геккель опередил Гитлера в пропаганде спартанского мировоззрения «природа превыше заботы» - и поэтому несёт прямую ответственность за зверства нацистов.

От детоубийства «телесная» наука и «телесное» право перешли к обоснованию правомерности истребления целых народов:

«…морфологические различия между двумя общепризнанными видами - например овцами и козами - гораздо менее существенны, чем… между готтентотом и человеком тевтонской расы».

Геккель делил людей на две категории - «курчавых» и «прямоволосых». Первые, по его мнению, были «неспособны на настоящую внутреннюю культуру и высшее интеллектуальное развитие». А «симметрию всех частей тела и то гармоничное развитие, которое мы считаем неотъемлемым от совершенной человеческой красоты» , по мнению Геккеля, можно было найти только среди арийцев.

«Умственная деятельность дикарей поднялась не намного выше высокоразвитых млекопитающих, в особенности приматов, с которыми их объединяет генеалогическое родство. Все их интересы сводятся к физиологическим потребностям питания и размножения, или же удовлетворению голода или жажды в грубейшей животной форме … говорить об их интеллекте можно не больше (или не меньше), чем об интеллекте наиболее разумных животных».

«… такие низшие расы, как веды или австралийские негры, психологически ближе к млекопитающим, - приматам и собакам - чем к цивилизованным европейцам. Поэтому мы должны наделять их жизнь совершенно иной ценностью … единственные их интересы - еда и размножение … многие высокоразвитые животные, в особенности моногамные млекопитающие и птицы, поднялись на более высокую ступень развития, чем низшие дикари».

Уже более полувека назад антропологи отвергли геккелевские расистские рисунки мозга, черепов, лиц (рисунок 4), ушей и рук представителей человеческих рас и приматов. «Эмбриологию» стали называть «биологией развития», пытаясь избавиться не только от скандального эпизода в истории этой науки, но и от её первоначального названия Entwicklungsgeschichte (эволюционная история организмов).

В связи с недавним появлением методов выращивания эмбриональных клеток стало очевидным, что идея эмбриологической рекапитуляции еще жива (вопреки формирующемуся законодательству о стволовых клетках, затрагивающему вопросы использования оплодотворенных эмбрионов для научных целей и регламентирующему деятельность транснациональных корпораций). Примером может служить широко распространённый университетский учебник Герхарта и Киршнера (Gerhartand Kirschner), в котором говорится о «способности к развитию» и о необходимости преобразования «однополярной геккелевской модели» в «биполярную геккелевскую», «двумерную геккелевскую» и «трехмерную геккелевскую модели». Очевидно, никто и не собирался отвергать идею рекапитуляции. Она прижилась как научный миф.

Прото-фашизм

Фашизм - это неоднородное политическое движение, связанное с такими событиями, как Первая мировая война, Версальский договор и Октябрьская революция. Оказало на него влияние и всепроникающее геккелевское наследие.

Дэниела Гэсмена критикуют за то, что в своей вышеупомянутой работе он неправильно истолковал геккелевские идеи: в частности, ему не удалось найти прямых ссылок на труды Эрнста Геккеля в документах нацистской аристократии. Тем не менее, Гэсмен показывает, что «геккелизм» повлиял на огромный круг далёких друг от друга течений - от национал-социализма до марксизма, от психоанализа до теософии и движения свободной мысли. Даже немецкая либеральная теология и теософия Рудольфа Штайнера построены на зыбком научном основании геккелевского эволюционизма.

Книга Ричарда Вайкарта «От Дарвина к Гитлеру» (2004) дополняет исследование Гэсмена. В ней рассказывается о том, как нацисты стремились замалчивать нежелательные для них пассажи в работах Геккеля - в частности, то, что Геккель высказывался в пользу гомосексуализма, пацифизма и феминизма. В своём аналитическом труде Гэсмен не критикует дарвинизм, поскольку не считает Геккеля настоящим дарвинистом. По мнению Гэсмена, с дарвинизмом нацистская идеология могла лишь перекликаться по чистой случайности, а вот по отношению к «геккелизму» она является его закономерным следствием. (Действительно, Геккель очень много писал о естественном отборе, хотя придерживался также и ламаркизма; при этом Дарвин считал его своим единомышленником.) Вайкарт пишет и о других людях, повлиявших на нацистскую идеологию - таких, как Фридрих Ратцель, Людвиг Вольтман, Теодор Фрич, Альфред Плёц, Дитрих Эккарт.

Геккель умело чувствовал коньюнктуру. В «Мировых загадках» можно найти полный набор аргументов, выдвигаемых против традиционных ценностей. Геккелевские рисунки стали источником вдохновения для поэтов-символистов, современного искусства и эстетики авангардного модернизма. «Геккелианство» связано сложными взаимоотношениями с фашизмом, модернизмом и позитивизмом.

Утверждение «геккелизма» в скандинавских странах

В Скандинавии дарвинизм, по крайней мере в популярной форме, по сути являлся «геккелизмом». Вульгарные экстраполяции Геккеля - как вербальные, так и визуальные - были просты для восприятия. В 1907 году, еще до того, как появились первые издания классических книг Геккеля и Дарвина на финском языке, один из современников писал:

«Но еще более ревностно настроенными оказались его [Дарвина] сторонники, особенно вышеупомянутые Гексли из Англии и Эрнст Геккель из Германии. Последний особенно способствовал стремительному распространению "дарвинизма" на европейском континенте … Без сомнений, именно Геккелю наша широкая публика обязана знакомством с "дарвинизмом" » [курсив добавлен].

О том, какое влияние имели геккелевские взгляды и идеи на современников, можно судить по следующему факту: недавно дом-музей Геккеля выпустил каталог почти 40 000 присланных ему писем и написанных им ответов. Кроме этого, примечательную переписку Геккеля мы обнаружили в Финляндии. В частности, наше внимание привлек основатель финской генетики и евгеники Гарри Федерлей. Антропология в Финляндии не была заражена расовой гигиеной. Темой переписки не были «саамы», «цыгане», «евреи» и т.д.: вместо этого обсуждались «дегенераты», «слабоумные», «сумасшедшие», «алкоголики» и «преступники».

Обзор шведской переписки Геккеля приводит к следующему заключению:

«Серьёзной критики геккелевских идей в письмах практически не встретишь. Геккель вел переписку со многими передовыми шведскими учёными и культурными деятелями, поэтому, скорее всего, и философские идеи монизма, и дарвинизм проникли в Швецию благодаря популярности книг Геккеля».

Большинство из 39 шведских корреспондентов Геккеля состояли членами Шведской королевской академии наук - той самой, которая избирает Нобелевских лауреатов. Здешние поклонники геккелевских взглядов также придерживались разномастных политических убеждений.

Заключение

Говоря о «геккелианстве», мы вновь и вновь вспоминаем слова из 1-го послания Коринфянам 12:23: «И которые нам кажутся менее благородными в теле, о тех более прилагаем попечения».

Прямо противоположные представления формировались в переломные годы распространения эволюционной идеологии. Это была насильственная интеллектуальная революция. Вместе с данной идеологией принимались такие воззрения, от которых нынешние апологеты эволюции попросту отшатнулись бы. Геккеля вознесли на «седалище Моисеево» и вручили ему «ключи разумения». Биогенетический закон, линейная эволюция культур, самопроизвольное зарождение жизни, отрицание энтропии и ламарковские механизмы склонили чашу весов в сторону теории эволюции.

Были ли рисунки Геккеля сознательной фальсификацией, или же он сам не замечал собственных стремлений выдать желаемое за действительное? Трудно сказать. Однако ясно одно: геккелевский материализм и откровенная антихристианская и антисемитская риторика оказались востребованы. Учение Геккеля было принято чуть ли не как эвристический принцип, не ограничивающийся эмбрионами и рекапитуляцией.

Эрнст Геккель был дарвинистом-демагогом, а научное сообщество проявило преступное легкомыслие, воспроизводя его фальсификации. «Саморегуляция» процесса научного исследования, может, и позволяет исправить какие-то мелкие погрешности, но она слишком уж либеральна к ошибкам, допускаемым для того, чтобы доказать «нужную» теорию. В результате учёные лишь отцеживают комара, проглатывая при этом верблюда.

Удалось ли «геккелизму» покорить и другие страны? Об этом сможет свидетельствовать огромное количество всё ещё неисследованных писем, хранящихся в архивах дома-музея Геккеля в Йене.

Благодарности

Статьи по теме

Ссылки и примечания

Статья написана на основе следующих изданий: Ojala, P.J., Haeckelian legacy of popularization - vertebrate embryos and the survival of the fakest, Challenges for Bioethics from Asia , Fifth Asian Bioethics Conference (Tsukuba, Japan), Eubios Ethics Institute Vol. 5, pp. 391- 412, 2004; а также Ojala, P.J., Vahakangas, J.M. and Leisola, M., Evolutionism in the Haeckelian shadow - Harry Federley, the father of the Finnish genetics and eugenics legislation, as a recapitulationist and a Monist propagator, Yearbook for European Culture of Science (Stuttgart, Germany) 1(1):61-86, 2005.
Sander, K., Ernst Haeckel’s ontogenetic recapitulation: irritation and incentive from 1866 to our time,Annals in Anatomy 184:523 533.2002.
Собрание писем Ч. Дарвина онлайн, документ 4555 от июля 1864.
http://www2.uni-jena.de/biologie/ehh/haeckel.htm - 7 августа 2005 г.
Breidbach, O., The former synthesis - Some remarks on the typological background of Haeckel’s ideas about evolution,Theory in Biosciences 121:280-296, 2002
Darwin, C.,The Origin of the Species, 6th London edition, 1872; introduction to Part II. Цит.по: Ч.Дарвин, «Происхождение видов», 1872;вступление к части II -http://charles-darwin.narod.ru/chapter14.html - 25марта 2009.

В ботанической (бинарной ) номенклатуре эти названия дополняются сокращением «Haeckel » .
на сайте IPNI

Страница на Викивидах

Эрнст Ге́нрих Фили́пп А́вгуст Ге́ккель (нем. Ernst Heinrich Philipp August Haeckel ; 1834-1919) - немецкий естествоиспытатель и философ . Автор терминов питекантроп , филогенез , онтогенез и экология .

Путь в науке

Сильнейшее воздействие на Геккеля оказали дарвиновские идеи. В он выступил с публичной речью о дарвинизме на заседании Немецкого научного общества, а в 1866 вышла его книга «Общая морфология организмов» («Generelle Morphologie der Organismen »). Спустя два года появилась «Естественная история миротворения» («»; русский перевод ), где развиваемый им эволюционный подход излагался в более популярной форме, а в Геккель опубликовал работу «Антропогения», или «История развития человека» («Anthropogenie », или «Entwickelungsgeschichte des Menschen »; русский перевод 1919 года) - первое в истории всестороннее исследование, в котором обсуждались проблемы эволюции человека.

Геккель разработал теорию происхождения многоклеточных (так называемая теория гастреи) (), сформулировал биогенетический закон , согласно которому в индивидуальном развитии организма как бы воспроизводятся основные этапы его эволюции, построил первое генеалогическое древо животного царства.

Теория гастреи принесла ему известность и признавалась большинством учёных до сравнительно недавнего времени. В настоящее время эволюционисты, наряду с теорией гаструлы, рассматривают как хорошо обоснованную теорию фагоцителлы, предложенную И. И. Мечниковым в 1879-1886 гг., а также теорию синзооспоры и первичной седентарности многоклеточных, разработанную А. А. Захваткиным , и другие.

Для зоологических исследований предпринимал поездки на Гельголанд и в Ниццу, работал в Неаполе и Мессине. Путешествовал в Лиссабон, на Мадейру, Тенерифе , Гибралтар , в Норвегию , Сирию и Египет , на Корсику, Сардинию и Цейлон . Геккель был одним из первых германских зоологов, поддержавших теорию Дарвина. Опираясь на эту теорию и на данные эмбриологии, Геккель сделал попытку дать рациональную систему животного царства, основанную на филогенезе животных. Особенное внимание обратил Геккель на важное значение истории развития индивидуального, или онтогения, для вопроса о происхождении самого вида или его филогении. Исходной точкой для взглядов Геккеля послужила стадия эмбрионального развития, названная Геккелем гаструлой . Геккель полагал, что эта стадия повторяет собой общего прародителя всех животных . Этого предполагаемого прародителя Геккель назвал гастреей и старался объяснить, каким образом из неё развились различные типы животного царства. Учение о гастрее позднее было признано ошибочным.

В 2003 году в журнале «Biology & Philosophy» была опубликована статья, в которой вышеуказанная работа 1997 года в Anatomy and Embryology охарактеризована как основанная на фотографиях, вводящих в заблуждение (англ. founded on highly misleading photography ). При удалении посторонних элементов, приведения изображений к единому масштабу и ориентации отличие рисунков Геккеля от фотографий эмбрионов оказываются не такими существенными . В работе Josiah Batten приводится цитата Геккеля, в которой последний указывает на тот факт, что большая часть рисунков и схем, используемых при обучении, содержат ошибки.

Философские взгляды

После Геккель целиком уходит в разработку философских аспектов эволюционной теории. Он становится страстным апологетом «монизма » - научно-философской теории, призванной заменить религию , основывает «Лигу монистов», с целью популяризации расистской версии социал-дарвинизма . Взгляды Геккеля выражены в книгах «Мировые загадки» («Welträtsel », 1899; русский перевод ) и «Чудо жизни» («Lebenswunder », 1914).

Признание

В 1864 году получил Медаль Котениуса .
В 1894 году награждён почётной Медалью Карла Линнея за продолжение линнеевских традиций в современной биологии.
В 1900 году - Медалью Дарвина .

Растения, названные в честь Геккеля

Aptenia haeckeliana (A.Berger) Bittrich ex Gerbaulet
Cousinia haeckeliae Bornm.
Eugenia haeckeliana Trimen
Gagea × haeckelii C.W.Dufft & M.Schulze
Huperzia haeckelii (Herter) Holub
Mesembryanthemum haeckelianum A.Berger
Peratetracoilanthus haeckelianus (N.E.Br.) Rappa & Camarrone
Platythyra haeckeliana N.E.Br.

Библиография

«Die Radiolarien » (1862)
«Beiträge z. Naturgeschichte d. Hydromedusen » (1865)
«Generelle Morphologie d. Organismen » (2 изд., 1866) (изложение воззрений, развиваемых Геккелем в этой книге, см. Мечников «Учение об органических формах, основанное на теории превращения видов» (1869)
(Б., 1868, 7 изд., 1879)
«Studien über Moneren und andere Protisten » (1870)
«Ueber dem Entstehung und dem Stammbaum d. Menschengeschlechts » (4 изд., 1881)
«Entwicklungsgeschichte der Siphonophoren » (Утрехт, 1869)
«Ueber Arbeithsteilung in Natur und Menschenleben » (Á., 1869)
«Das Leben in d. grössten Meerestiefen » (Б., 1870)
«Gastraea theorie » («Jenaische naturw. Zeitschrift» 1874)
«Anthropogenie » (3 изд., 1877)
«Ziele und Wege der heutigen Entwickelungsgeschichte » (1875)
«Arabische Korallen » (1876)
«Die Perigenesis d. Plastidule » (1876-1877)
«Die heutige Entwickelungslehre im Verhältniss zur Gesammtwissenschaft » (Штутгарт, 1877)
«Das Protistenreich etc. d. niedersten Lebewesen » (1878; в русск. перев. «Царство протистов», СПб., 1881);
«Gesammelte populäre Vorträge etc. » (1878-1879)
«Das System der Medusen » (1880-1881)
«Ursprung und Entwickelung der tierischen Gewebe » (1884)
«Indische Reisebriefe » (2 изд. 1884, перев. на русский язык в «Заграничном Вестнике»)
«Die Radiolarien » (1887-1888)
«Report on the Radiolaria collected by H. M. Challenger » («Report Challenger», vol. 18, part. 40, 1888): «Report on the Deap-Sea Keratosa» (там же, Zoology, vol. 32, part. 82, 1888)
«System der Siphonophoren auf phylogenetischer Grundlage entworfen » («Jenaische Zeitschr.», т. 22, 1888)
«Report on the Siphonophora collected by H. M. Challenger » («Report Chall.», vol. 28, part. 77, 1888).
«Kunstformen der Natur » (1899-1904)

Переводы на русский язык

«Учение о развитии организмов» («Природа», 1876)
«О развитии организмов» (там же, 1877).

Современные издания на русском языке

Геккель, Эрнст. Красота форм в природе . - СПб. : Издательство Вернера Регена , 2007. - С. 144. - ISBN 5-903070-08-6 .
Геккель, Эрнст. Красота форм в морских глубинах: Атлас радиолярий 1862 года /Введение Олафа Брайдбаха. - СПб. : Издательство Вернера Регена , 2009. - С. 116. - ISBN 978-5-903070-21-3 .

Напишите отзыв о статье "Геккель, Эрнст Генрих"

Примечания

Литература

// Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.

Отрывок, характеризующий Геккель, Эрнст Генрих

Цель достигнута. После последней войны 1815 года Александр находится на вершине возможной человеческой власти. Как же он употребляет ее?
Александр I, умиротворитель Европы, человек, с молодых лет стремившийся только к благу своих народов, первый зачинщик либеральных нововведений в своем отечестве, теперь, когда, кажется, он владеет наибольшей властью и потому возможностью сделать благо своих народов, в то время как Наполеон в изгнании делает детские и лживые планы о том, как бы он осчастливил человечество, если бы имел власть, Александр I, исполнив свое призвание и почуяв на себе руку божию, вдруг признает ничтожность этой мнимой власти, отворачивается от нее, передает ее в руки презираемых им и презренных людей и говорит только:
– «Не нам, не нам, а имени твоему!» Я человек тоже, как и вы; оставьте меня жить, как человека, и думать о своей душе и о боге.

Как солнце и каждый атом эфира есть шар, законченный в самом себе и вместе с тем только атом недоступного человеку по огромности целого, – так и каждая личность носит в самой себе свои цели и между тем носит их для того, чтобы служить недоступным человеку целям общим.
Пчела, сидевшая на цветке, ужалила ребенка. И ребенок боится пчел и говорит, что цель пчелы состоит в том, чтобы жалить людей. Поэт любуется пчелой, впивающейся в чашечку цветка, и говорит, цель пчелы состоит во впивании в себя аромата цветов. Пчеловод, замечая, что пчела собирает цветочную пыль к приносит ее в улей, говорит, что цель пчелы состоит в собирании меда. Другой пчеловод, ближе изучив жизнь роя, говорит, что пчела собирает пыль для выкармливанья молодых пчел и выведения матки, что цель ее состоит в продолжении рода. Ботаник замечает, что, перелетая с пылью двудомного цветка на пестик, пчела оплодотворяет его, и ботаник в этом видит цель пчелы. Другой, наблюдая переселение растений, видит, что пчела содействует этому переселению, и этот новый наблюдатель может сказать, что в этом состоит цель пчелы. Но конечная цель пчелы не исчерпывается ни тою, ни другой, ни третьей целью, которые в состоянии открыть ум человеческий. Чем выше поднимается ум человеческий в открытии этих целей, тем очевиднее для него недоступность конечной цели.
Человеку доступно только наблюдение над соответственностью жизни пчелы с другими явлениями жизни. То же с целями исторических лиц и народов.

Свадьба Наташи, вышедшей в 13 м году за Безухова, было последнее радостное событие в старой семье Ростовых. В тот же год граф Илья Андреевич умер, и, как это всегда бывает, со смертью его распалась старая семья.
События последнего года: пожар Москвы и бегство из нее, смерть князя Андрея и отчаяние Наташи, смерть Пети, горе графини – все это, как удар за ударом, падало на голову старого графа. Он, казалось, не понимал и чувствовал себя не в силах понять значение всех этих событий и, нравственно согнув свою старую голову, как будто ожидал и просил новых ударов, которые бы его покончили. Он казался то испуганным и растерянным, то неестественно оживленным и предприимчивым.
Свадьба Наташи на время заняла его своей внешней стороной. Он заказывал обеды, ужины и, видимо, хотел казаться веселым; но веселье его не сообщалось, как прежде, а, напротив, возбуждало сострадание в людях, знавших и любивших его.
После отъезда Пьера с женой он затих и стал жаловаться на тоску. Через несколько дней он заболел и слег в постель. С первых дней его болезни, несмотря на утешения докторов, он понял, что ему не вставать. Графиня, не раздеваясь, две недели провела в кресле у его изголовья. Всякий раз, как она давала ему лекарство, он, всхлипывая, молча целовал ее руку. В последний день он, рыдая, просил прощения у жены и заочно у сына за разорение именья – главную вину, которую он за собой чувствовал. Причастившись и особоровавшись, он тихо умер, и на другой день толпа знакомых, приехавших отдать последний долг покойнику, наполняла наемную квартиру Ростовых. Все эти знакомые, столько раз обедавшие и танцевавшие у него, столько раз смеявшиеся над ним, теперь все с одинаковым чувством внутреннего упрека и умиления, как бы оправдываясь перед кем то, говорили: «Да, там как бы то ни было, а прекрасжейший был человек. Таких людей нынче уж не встретишь… А у кого ж нет своих слабостей?..»
Именно в то время, когда дела графа так запутались, что нельзя было себе представить, чем это все кончится, если продолжится еще год, он неожиданно умер.
Николай был с русскими войсками в Париже, когда к нему пришло известие о смерти отца. Он тотчас же подал в отставку и, не дожидаясь ее, взял отпуск и приехал в Москву. Положение денежных дел через месяц после смерти графа совершенно обозначилось, удивив всех громадностию суммы разных мелких долгов, существования которых никто и не подозревал. Долгов было вдвое больше, чем имения.
Родные и друзья советовали Николаю отказаться от наследства. Но Николай в отказе от наследства видел выражение укора священной для него памяти отца и потому не хотел слышать об отказе и принял наследство с обязательством уплаты долгов.
Кредиторы, так долго молчавшие, будучи связаны при жизни графа тем неопределенным, но могучим влиянием, которое имела на них его распущенная доброта, вдруг все подали ко взысканию. Явилось, как это всегда бывает, соревнование – кто прежде получит, – и те самые люди, которые, как Митенька и другие, имели безденежные векселя – подарки, явились теперь самыми требовательными кредиторами. Николаю не давали ни срока, ни отдыха, и те, которые, по видимому, жалели старика, бывшего виновником их потери (если были потери), теперь безжалостно накинулись на очевидно невинного перед ними молодого наследника, добровольно взявшего на себя уплату.
Ни один из предполагаемых Николаем оборотов не удался; имение с молотка было продано за полцены, а половина долгов оставалась все таки не уплаченною. Николай взял предложенные ему зятем Безуховым тридцать тысяч для уплаты той части долгов, которые он признавал за денежные, настоящие долги. А чтобы за оставшиеся долги не быть посаженным в яму, чем ему угрожали кредиторы, он снова поступил на службу.
Ехать в армию, где он был на первой вакансии полкового командира, нельзя было потому, что мать теперь держалась за сына, как за последнюю приманку жизни; и потому, несмотря на нежелание оставаться в Москве в кругу людей, знавших его прежде, несмотря на свое отвращение к статской службе, он взял в Москве место по статской части и, сняв любимый им мундир, поселился с матерью и Соней на маленькой квартире, на Сивцевом Вражке.
Наташа и Пьер жили в это время в Петербурге, не имея ясного понятия о положении Николая. Николай, заняв у зятя деньги, старался скрыть от него свое бедственное положение. Положение Николая было особенно дурно потому, что своими тысячью двумястами рублями жалованья он не только должен был содержать себя, Соню и мать, но он должен был содержать мать так, чтобы она не замечала, что они бедны. Графиня не могла понять возможности жизни без привычных ей с детства условий роскоши и беспрестанно, не понимая того, как это трудно было для сына, требовала то экипажа, которого у них не было, чтобы послать за знакомой, то дорогого кушанья для себя и вина для сына, то денег, чтобы сделать подарок сюрприз Наташе, Соне и тому же Николаю.
Соня вела домашнее хозяйство, ухаживала за теткой, читала ей вслух, переносила ее капризы и затаенное нерасположение и помогала Николаю скрывать от старой графини то положение нужды, в котором они находились. Николай чувствовал себя в неоплатном долгу благодарности перед Соней за все, что она делала для его матери, восхищался ее терпением и преданностью, но старался отдаляться от нее.
Он в душе своей как будто упрекал ее за то, что она была слишком совершенна, и за то, что не в чем было упрекать ее. В ней было все, за что ценят людей; но было мало того, что бы заставило его любить ее. И он чувствовал, что чем больше он ценит, тем меньше любит ее. Он поймал ее на слове, в ее письме, которым она давала ему свободу, и теперь держал себя с нею так, как будто все то, что было между ними, уже давным давно забыто и ни в каком случае не может повториться.
Положение Николая становилось хуже и хуже. Мысль о том, чтобы откладывать из своего жалованья, оказалась мечтою. Он не только не откладывал, но, удовлетворяя требования матери, должал по мелочам. Выхода из его положения ему не представлялось никакого. Мысль о женитьбе на богатой наследнице, которую ему предлагали его родственницы, была ему противна. Другой выход из его положения – смерть матери – никогда не приходила ему в голову. Он ничего не желал, ни на что не надеялся; и в самой глубине души испытывал мрачное и строгое наслаждение в безропотном перенесении своего положения. Он старался избегать прежних знакомых с их соболезнованием и предложениями оскорбительной помощи, избегал всякого рассеяния и развлечения, даже дома ничем не занимался, кроме раскладывания карт с своей матерью, молчаливыми прогулками по комнате и курением трубки за трубкой. Он как будто старательно соблюдал в себе то мрачное настроение духа, в котором одном он чувствовал себя в состоянии переносить свое положение.

В начале зимы княжна Марья приехала в Москву. Из городских слухов она узнала о положении Ростовых и о том, как «сын жертвовал собой для матери», – так говорили в городе.
«Я и не ожидала от него другого», – говорила себе княжна Марья, чувствуя радостное подтверждение своей любви к нему. Вспоминая свои дружеские и почти родственные отношения ко всему семейству, она считала своей обязанностью ехать к ним. Но, вспоминая свои отношения к Николаю в Воронеже, она боялась этого. Сделав над собой большое усилие, она, однако, через несколько недель после своего приезда в город приехала к Ростовым.
Николай первый встретил ее, так как к графине можно было проходить только через его комнату. При первом взгляде на нее лицо Николая вместо выражения радости, которую ожидала увидать на нем княжна Марья, приняло невиданное прежде княжной выражение холодности, сухости и гордости. Николай спросил о ее здоровье, проводил к матери и, посидев минут пять, вышел из комнаты.
Когда княжна выходила от графини, Николай опять встретил ее и особенно торжественно и сухо проводил до передней. Он ни слова не ответил на ее замечания о здоровье графини. «Вам какое дело? Оставьте меня в покое», – говорил его взгляд.
– И что шляется? Чего ей нужно? Терпеть не могу этих барынь и все эти любезности! – сказал он вслух при Соне, видимо не в силах удерживать свою досаду, после того как карета княжны отъехала от дома.
– Ах, как можно так говорить, Nicolas! – сказала Соня, едва скрывая свою радость. – Она такая добрая, и maman так любит ее.
Николай ничего не отвечал и хотел бы вовсе не говорить больше о княжне. Но со времени ее посещения старая графиня всякий день по нескольку раз заговаривала о ней.
Графиня хвалила ее, требовала, чтобы сын съездил к ней, выражала желание видеть ее почаще, но вместе с тем всегда становилась не в духе, когда она о ней говорила.
Николай старался молчать, когда мать говорила о княжне, но молчание его раздражало графиню.
– Она очень достойная и прекрасная девушка, – говорила она, – и тебе надо к ней съездить. Все таки ты увидишь кого нибудь; а то тебе скука, я думаю, с нами.
– Да я нисколько не желаю, маменька.
– То хотел видеть, а теперь не желаю. Я тебя, мой милый, право, не понимаю. То тебе скучно, то ты вдруг никого не хочешь видеть.
– Да я не говорил, что мне скучно.
– Как же, ты сам сказал, что ты и видеть ее не желаешь. Она очень достойная девушка и всегда тебе нравилась; а теперь вдруг какие то резоны. Всё от меня скрывают.

В молодости, начиная с 1852 года, изучал медицину и естествознание в Берлинском, Вюрцбургском и Венском университетах. В 1858 году сдал экзамен и получил диплом врача, хотя медицинской практикой позже он никогда не занимался. В это время более всего его интересуют исследования живой природы, в первую очередь зоология и сравнительная микроскопическая анатомия. В 1859 году Геккель участвовал в научной экспедиции в Италию, во время которой во Флоренции он приобрёл мощный микроскоп в мастерской известного натуралиста и оптика Амичи. Во время итальянской поезди Геккель знакомится с Германом Аллмерсом, чьи взгляды произвели на Геккеля неизгладимое впечатление. Этим же летом он пишет в письме:

С 1865 по 1909 годы Геккель был профессором Йенского университета.

Сильнейшее воздействие на Геккеля оказали дарвиновские идеи. В 1863 он выступил с публичной речью о дарвинизме на заседании Немецкого научного общества, а в 1866 вышла его книга «Общая морфология организмов» («Generelle Morphologie der Organismen»). Спустя два года появилась «Естественная история миротворения» («Nat?rliche Sch?pfungsgeschichte»; рус. перевод 1914), где развиваемый им эволюционный подход излагался в более популярной форме, а в 1874 Геккель опубликовал работу «Антропогения», или «История развития человека» («Anthropogenie», или «Entwickelungsgeschichte des Menschen»; русский перевод 1919 года), в которой обсуждались проблемы эволюции человека. Ему принадлежит мысль о существовании в историческом прошлом формы, промежуточной между обезьяной и человеком, что до сих пор не подтверждено.

Геккель разработал теорию происхождения многоклеточных (так называемая теория гастреи) (1866), сформулировал биогенетический закон, согласно которому в индивидуальном развитии организма как бы воспроизводятся основные этапы его эволюции, построил первое генеалогическое древо животного царства.

Теория гастреи принесла ему известность и признавалась большинством учёных до сравнительно недавнего времени. В настоящее время эволюционисты, наряду с теорией гаструлы, рассматривают как хорошо обоснованную теорию фагоцителлы, предложенную И. И. Мечниковым в 1879-86 гг., а также теорию синзооспоры и первичной седентарности многоклеточных, разработанную А. А. Захваткиным, и другие.

Продолжая свои зоологические исследования в лаборатории и в ходе экспедиций на остров Мадейра, на Цейлон, в Египет и Алжир, Геккель публикует монографии по радиоляриям, глубоководным медузам, сифонофорам, глубоководным рыбам-удильщикам, а также свой последний систематический труд - внушительную «Систематическую филогению» («Systematische Philogenie», 1894-1896; русский перевод 1899 года).

Для зоологических исследований предпринимал поездки на Гельголанд и в Ниццу, работал в Неаполе и Мессине. Путешествовал в Лиссабон, на Мадейру, Тенерифе, Гибралтар, в Норвегию, Сирию и Египет, на Корсику, Сардинию и Цейлон. Геккель был одним из первых германских зоологов, поддержавших теорию Дарвина. Опираясь на эту теорию и на данные эмбриологии, Геккель сделал попытку дать рациональную систему животного царства, основанную на филогенезе животных. Особенное внимание обратил Геккель на важное значение истории развития индивидуального, или онтогения, для вопроса о происхождении самого вида или его филогении. Исходной точкой для взглядов Геккеля послужила стадия эмбрионального развития, названная Геккелем гаструлой. Геккель полагал, что эта стадия повторяет собой общего прародителя всех животных. Этого предполагаемого прародителя Геккель назвал гастреей и старался объяснить, каким образом из неё развились различные типы животного царства. Учение о гастрее позднее было признано ошибочным.

Критика некоторых работ Геккеля

Широко известны рисунки Геккеля, использованные им во многих работах, в том числе в Anthropogenie oder Entwickelungsgeschichte des Menschen (1874, Engelmann, Leipzig). Эти рисунки иллюстрируют Биогенетический закон, сформулированный Мюллером в 1864 году и затем переформулированный Геккелем в 1866 году в виде «Онтогенез есть рекапитуляция филогенеза». На данных рисунках изображены зародыши восьми видов позвоночных на ранних стадиях развития. Иллюстрации подтверждают тезис о том, что развитие зародыша повторяет стадии развития предков.

В 1997 году в журнале Anatomy and Embryology была опубликована статья, в которой группа исследователей, изучив подробно рисунки Геккеля и сопоставив их с современными фотографиями эмбрионов тех же животных на тех же стадиях развития, пришла к выводу о том, что рисунки Геккеля не содержат многих важных деталей. Рисунки Геккеля были названы фальсифицированными и в обзоре по материалам этой статьи в журнале «Science».

В 2003 году в журнале Biol Philos была опубликована статья, в которой работа Richardson et al в Anatomy and Embryology охарактеризована как основанная на фотографиях, вводящих в заблуждение (англ. founded on highly misleading photography). В работе Josiah Batten приводится цитата Геккеля, в которой последний указывает на тот факт, что большая часть рисунков и схем, используемых при обучении, содержат ошибки.

Философские взгляды

После 1891 Геккель целиком уходит в разработку философских аспектов эволюционной теории. Он становится страстным апологетом «монизма» - научно-философской теории, призванной, по его мнению, заменить религию, основывает «Лигу монистов». Взгляды Геккеля выражены в книгах «Мировые загадки» («Weltr?thsel», 1899; русский перевод 1937) и «Чудо жизни» («Lebenswunder», 1914).

Признание

В 1894 году награждён почетной Медалью Карла Линнея за продолжение линнеевских традиций в современной биологии.

В 1900 году - Медалью Дарвина.

Растения, названные в честь Геккеля

Aptenia haeckeliana (A.Berger) Bittrich ex Gerbaulet
Cousinia haeckeliae Bornm.
Eugenia haeckeliana Trimen
Gagea ? haeckelii C.W.Dufft & M.Schulze
Huperzia haeckelii (Herter) Holub
Mesembryanthemum haeckelianum A.Berger
Peratetracoilanthus haeckelianus (N.E.Br.) Rappa & Camarrone
Platythyra haeckeliana N.E.Br.

Библиография

«Die Radiolarien» (1862)
«Beitr?ge z. Naturgeschichte d. Hydromedusen» (1865)
«Generelle Morphologie d. Organismen» (2 изд., 1866) (изложение воззрений, развиваемых Геккелем в этой книге, см. Мечников «Учение об органических формах, основанное на теории превращения видов» (1869)
«Studien ?ber Moneren und andere Protisten» (1870)
«Ueber dem Entstehung und dem Stammbaum d. Menschengeschlechts» (4 изд., 1881)
«Entwicklungsgeschichte der Siphonophoren» (Утрехт, 1869)
«Ueber Arbeithsteilung in Natur und Menschenleben» (?., 1869)
«Das Leben in d. gr?ssten Meerestiefen» (Б., 1870)
«Gastraea theorie» («Jenaische naturw. Zeitschrift» 1874)
«Anthropogenie» (3 изд., 1877)
«Ziele und Wege der heutigen Entwickelungsgeschichte» (1875)
«Arabische Korallen» (1876)
«Die Perigenesis d. Plastidule» (1876-1877)
«Die heutige Entwickelungslehre im Verh?ltniss zur Gesammtwissenschaft» (Штутгарт, 1877)
«Das Protistenreich etc. d. niedersten Lebewesen» (1878; в русск. перев. «Царство протистов», СПб., 1881);
«Gesammelte popul?re Vortr?ge etc.» (1878-1879)
«Das System der Medusen» (1880-1881)
«Ursprung und Entwickelung der tierischen Gewebe» (1884)
«Indische Reisebriefe» (2 изд. 1884, перев. на русский язык в «Заграничном Вестнике»)
«Die Radiolarien» (1887-1888)
«Report on the Radiolaria collected by H. M. Challenger» («Report Challenger», vol. 18, part. 40, 1888): «Report on the Deap-Sea Keratosa» (там же, Zoology, vol. 32, part. 82, 1888)
«System der Siphonophoren auf phylogenetischer Grundlage entworfen» («Jenaische Zeitschr.», т. 22, 1888)
«Report on the Siphonophora collected by H. M. Challenger» («Report Chall.», vol. 28, part. 77, 1888).
«Kunstformen der Natur» (1899-1904)

Переводы на русский язык

«Учение о развитии организмов» («Природа», 1876)
«О развитии организмов» (там же, 1877).

Современные издания на русском языке

Геккель, Эрнст Красота форм в природе. - СПб.: Издательство Вернера Регена, 2007. - С. 144. - ISBN 5-903070-08-6
Геккель, Эрнст. Красота форм в морских глубинах: Атлас радиолярий 1862 года /Введение Олафа Брайдбаха. - СПб.: Издательство Вернера Регена, 2009. - С. 116. - ISBN 978-5-903070-21-3