Один расслабленный, изнемогая в духе терпения, с воплем просил Господа прекратить его страдальческую жизнь.
«Хорошо, - сказал явившийся однажды больному Ангел, - Господь, как неизреченно благ, соизволяет на твою молитву. Он прекращает твою временную жизнь, только с условием: вместо одного года страданий на земле, согласен ли ты пробыть три часа в аду? Твои грехи требуют очищения в страданиях собственной твоей плоти; ты должен бы ещё быть в расслаблении год, потому что как для тебя, так и для всех верующих нет другого пути к небу, кроме крестного, проложенного безгрешным Богочеловеком. Тот путь тебе уже наскучил на земле; испытай, что значит ад, куда идут все грешники; впрочем, только испытай в течение трёх часов, а там - молитвами Святой Церкви ты будешь спасён».
Страдалец задумался. Год страданий на земле - это ужасное продолжение времени. «Лучше же я вытерплю три часа», - сказал он, наконец, Ангелу. Ангел тихо принял на свои руки его страдальческую душу и, заключив её в преисподних ада, удалился от страдальца со словами: «Чрез три часа явлюсь я за тобой».
Господствующий повсюду мрак, теснота, долетающие звуки неизъяснимых грешнических воплей, видение духов злобы в их адском безобразии, все это слилось для несчастного страдальца в невыразимый страх и томление.
Он всюду видел и слышал только страдание, и ни ползвука радости в необъятной бездне ада: одни лишь огненные глаза демонов сверкали в преисподней тьме и носились пред ним их исполинские тени, готовые сдавить его, сожрать и сжечь своим геенским дыханием. Бедный страдалец затрепетал и закричал, но на его крик и вопли отвечала только адская бездна своим замирающим вдали эхом и клокотанием геенского пламени. Ему казалось, что уже целые века страданий протекли: с минуты на минуту ждал он к себе светоносного Ангела.
Наконец, страдалец отчаялся в его появлении и, скрежеща зубами, застонал, заревел, что было силы, но никто не внимал его воплям. Все грешники, томившиеся в преисподней тьме, были заняты собою, своим собственным только мучением.
Но вот тихий свет ангельской славы разлился над бездною. С райскою улыбкою подступил Ангел к нашему страдальцу и спросил:
- Что, каково тебе, брат?
- Не думал я, чтоб в устах ангельских могла быть ложь, - прошептал едва слышным, прерывающимся от страданий голосом страдалец.
- Что такое? - возразил Ангел.
- Как что такое? - произнес страдалец. - Ты обещал взять меня отсюда через три часа, а между тем целые годы, целые, кажется, века протекли в моих невыразимых мучениях!
- Что за годы, что за века? - кротко и с улыбкою отвечал Ангел. - Час ещё только прошёл со времени моего отшествия отсюда, и два часа ещё быть тебе здесь.
- Как два часа? - в испуге спросил страдалец. - Ещё два часа? Ох, не могу терпеть, нет силы! Если только можно, если только есть воля Господня, умоляю тебя - возьми меня отсюда! Лучше на земле я буду страдать годы и века, даже до последнего дня, до самого пришествия Христова на суд, только выведи меня отсюда. Невыносимо! Пожалей меня! - со стоном воскликнул страдалец, простирая руки к светлому Ангелу.
- Хорошо, - ответил Ангел, - Бог, как Отец щедрот, удивляет на тебе благодать Свою.
При этих словах страдалец открыл глаза и видит, что он по-прежнему на своем болезненном ложе. Все чувства его были в крайнем изнеможении; страдания духа отозвались и в самом теле; но он с той поры уже всладость терпел и переносил свои страдания, приводя себе на память ужас адских мучений и благодаря о всем милующего Господа («Письма святогорца», п.15, 1883, с.183).
«Долгое время при Н. церкви безсменно служил церковным старостой Гавриил Иванович Гончар, немного не дослужив до пятидесятилетия. Не было ни одних выборов, на которых прихожане говорили бы что-либо иное, как не одни и те же слова: «У нас никого нет справедливее Гавриила Ивановича, а усерднее до Божьего храма, про то и говорить нечего, мы боимся и подумать, как можно его сменять, просим, чтобы до самой смерти ходил безсменно». И служил он при церкви до самой своей кончины, которую удостоился принять в пяток на Пасхальной неделе.
Был он честности идеальной, кротости безмерной и любви истинно христианской. Бог не даровал ему детей, жил он с женой, братом и племянником. Никто никогда не видал его и минуты без труда и, Богу ведомо, что он всегда же творил и умную молитву. Видом он был похож на святого старца Серафима Саровского, в год канонизации которого и умер.
Никаких спиртных напитков и табака он не употреблял и других всегда кротко «карал» за нетрезвость и трубку. Даже когда принимал Святые Тайны, и то запивал чистою водою. Служил я с ним уже в последние годы его жизни, но все люди говорили, что знают дедушку Гавриила трезвенником, сколько помнят.
Несколько раз я расспрашивал его, почему он такой строгий трезвенник, может, быв в болезни, врача не послушал, или пил когда вино; дедушка отнекивался и заговаривал о другом. За год до его кончины ехали мы вместе с ним в город (он положил небольшую сумму денег вечным вкладом на нужды церкви и свое поминовение). Обыкновенно молчаливый, дедушка на этот раз был очень словоохотлив и много рассказывал о Святой Земле и Афоне, где он заболел и прожил с месяц. Поразило его, трезвенника, там очень то, что при каждой трапезе всем дают вина, и ему давали... «А мне не можно...».
Вот тут-то я и упросил дедушку рассказать, почему ему нельзя даже и малой чары слабого вина с водой выпить.
«Был я один сын у отца, всего у нас было вдоволь. Родители мои учили меня уму-разуму и воли мне не давали. Но, известно, народе как: собираются на вечерки, нанимают музыку, пьют водку, а на водку, да на гостинцы девчатам воруют у батек всякое збожье (зерно). Был и я такой, и хотя батько и карал меня, но я все изворачивался, а с нашего дома можно было долго тянуть и ничего незаметно. Повадился я на вечерки, да на вечерках и стал втягиваться: без водки и скучно мне стало. А тут отец помер. Своя воля стала, матери не слушался. Женила меня мать, думала, исправлюсь, а я пропащий стал совсем человек, и пропал бы, если бы Господь не оглянулся на меня.
Случилось, повез я раз в город продавать воз муки. Продав, выпил там добре, ехал домой с приятелями и дорогой тоже все пил.
Как приехали домой, не помню. Вот, батюшка, есть люди, что не верят, что будут вечные муки, вечный огонь, что ада нет, а я, окаянный, уже мучился на этом свете вечными муками огненными и каждую минуту про это помню, хотя это и было давно.
Проснулся я и вижу, что кругом огонь, чую, что связан, ни руками, ни ногами не двину, да стоят кругом меня... (он никогда не называл имени бесовского и при этом всегда крестился) и жгут они меня огнем, да не таким, как на земле, этот можно стерпеть, а лютейшим. Да так же больно, да так же горячо (чуть не с плачем говорил он), как сейчас это было, а ведь уже больше пятидесяти лет прошло, как был я в муках, а как бы в эту ночь они были! А огонь- то лютый, а жгут меня и палят, а сами-то... и сказать нельзя!..
Спаситель мой! Матерь Божия! Взмолился я тут, а мучению и конца нет. Думалось, что уже целый век прошел, а всего-то мучился я один час. Видно, Господь наказал меня для вразумления, да помиловал.
Вдруг сразу все пропало, чую, что развязались руки и ноги, я повернулся и вижу: пред образами горит лампадка (дело было на самое Успенье), и на коленях стоит мать моя, и слезно молится. Вот тут-то я и вспомнил и понял, что правильно сказано: «Материнская молитва со дна моря поднимает». И меня молитва матери вызволила из адских мук.
Поднялся я здоров, как будто и хмельного в рот не брал. Мать рассказала, что привезла меня лошадь без чувств. Внесли, как мертвого, и положили на лавку, дыхания и не заметно было. Мать стала со слезами молиться... С тех пор я этого часа во всю свою жизнь забыть не могу.
Как же будет нам, грешным, если так мучиться целый век! Господи Милосердный, наказал Ты меня раз на земле, накажи ещё здесь много раз лютыми муками, да избавь вечных мук».
Спрашиваю: «Рассказывал ли ты, дедушка, кому-либо об этом?» - «Было раз, кроме отца духовного (в Киево-Печерской лавре, куда он ежегодно ходил Великим постом, хотя и в своей церкви говел очень часто), рассказал я одному человеку, так он засмеялся и сказал, что это мне спьяну представилось. Бог с ним, больше я уже никому и не рассказывал, кроме вот вас, батюшка».
И умно делал дедушка, что никому об этом не говорил. Он был рад, что Господь вразумил его и не желал безплодными размышлениями и разъяснениями допустить врага рода человеческого опять склонить себя на путь погибельный.
Такие вразумления бывают нередко, но они часто проходят безследно для пользы вразумляемых, ибо их стараются объяснить естественными причинами, забывая, что в мире, а особенно в жизни человека, все происходит не по каким-либо естественным причинам, а по Промыслу Божиему» («Кормчий», № 18).
«В шестидесятых годах я жила в селе Красном, в имении Раевского, с сыном Виктором, - так рассказывает Бернаскони, старушка шестидесяти пяти лет. - Это был замечательный ребенок, подвижный, умный, развитой не по летам, и притом отличался замечательною набожностью. Все окружавшие его любили, не исключая простонародья. Когда ему исполнилось пять лет, он заболел дифтеритом. Однажды утром он мне говорит: «Ну, мама, я должен умереть сегодня, а потому ты мне ванночку сделай, чтобы я мог явиться Богу чистеньким». Я стала возражать, что ему от этого хуже сделается, он может простудиться, но он настойчиво требовал ванну, и я уступила его просьбе, - умыла его, одела в чистое белье и положила на кроватку. «А теперь, мама, дай мне образок сюда тот, который я так люблю», - попросил он, и я исполнила его просьбу.
«Скорей, мама, дай мне в руку свечку, я сейчас умру», - требовал ребенок, и я зажгла восковую свечу и вложила ему в руку. «Ну, теперь прощай, мама!» - были последние слова ребенка: он закрыл глаза и тотчас же скончался.
Для меня потеря этого ребенка составляла безысходное горе, я днем и ночью плакала, не находя ни в чем утешения. Но вот однажды зимою я, проснувшись утром, услышала с левой стороны моей кровати голос моего сына Виктора, который звал меня: «Мама, мама, ты не спишь?».
Пораженная, я ответила: «Нет, не сплю», - и повернула голову в ту сторону, откуда раздался голос, и - о чудо! - я увидела моего Виктора, стоявшего в светлой одежде и грустно смотревшего на меня. Казалось, что свет шел прямо от него, потому что в комнате было настолько темно, что без этого я не могла бы увидеть его. Он так близко стоял от меня, что первый порыв мой был броситься к нему и прижать к сердцу; но едва эта мысль промелькнула у меня в голове, как он предупредил меня: «Мама, ты меня не трогай, меня нельзя трогать». И при этих словах отодвинулся несколько назад. Я стала молча любоваться им, а он между тем продолжал говорить: «Мама, ты все плачешь обо мне, зачем ты плачешь? Мне ведь хорошо там, но ещё лучше было бы, если бы ты меньше плакала. Ты не плачь». И исчез.
Через два года Виктор снова явился мне наяву, когда я была в спальне: «Мама, зачем тебе Оля, она тебе лишняя», - сказал он. (Оля моя дочь, которой было в ту пору около года.) Когда я спросила, неужели и её возьмут, он сказал: «Она лишняя», - и исчез. За две недели до её смерти он опять явился и сказал: «Мама, тебе Оля лишняя: у тебя все большие, она тебе будет только мешать». Я была уверена, что дочь моя умрет, и через две недели, придя домой, нисколько не удивилась, когда нянька объявила, что у ребенка жар и затем через два дня Оля моя умерла» («Ребус», 1893, № 2).
У монаха Ионы умер сын Косма, послушник в Чудовом монастыре. В пятницу под Лазареву субботу, около полуночи, Иона встал поправить лампадку и видит, что дверь отворилась, входит сын его в белой рубашке, а за ним два мальчика, прекрасно одетые.
Косма, зачем ты пришел, не тронь меня, я боюсь тебя, - сказал отец.
Не бойся, батюшка, я ничего не сделаю, - ответил он и поцеловал отца.
Ребятишки, вы не уходите, не оставляйте меня одного с ним, - проговорил Иона. - Каково тебе, Косма, там?
Слава Богу, батюшка, мне хорошо.
Отец ещё хотел спросить о чём-то, но сын встал и поспешно проговорил: «Прости, батюшка, мне нужно навестить старца», - и, не сказав, какого, вышел с мальчиками вон из кельи («Монастырские письма», п.16).
«В ночь с 28-го на 29 сентября снилось мне, - передает граф М.В.Толстой, - будто стою я у себя в зале и слышу: из гостиной раздаются голоса детей. Смотрю - проходят мимо меня в залу разные дети и между ними Володя, наш умерший сын. Я с радостью кинулся к нему, он улыбается мне своей прежней ангельской улыбкой. Я протянул к нему руки:
Володя, это ты? - он кинулся мне на шею, и крепко, крепко обнял меня. - Где ты, моя радость, ты у Бога?
Нет, я ещё не у Бога, я скоро буду у Бога.
Хорошо ли тебе?
Хорошо, лучше чем у вас. А у вас я часто бываю, все около вас. Я всё почти один, только Мария Магдалина со мною бывает. Иногда мне делается скучно.
Когда тебе скучно?
Особенно когда плачут обо мне. А меня утешает, когда обо мне молятся, когда дают бедным за меня. Я всё молюсь, молюсь за мамашу, за вас, за братьев, за Пашу (сестру), за всех, кто меня любит. Милую мою мамашу обнимите за меня, вот так, крепко.
Ты с ней повидался бы, моя радость.
И повидаюсь, непременно повидаюсь.
Когда же?
Когда плакать перестанет. Тут послышался голос моей жены из коридора, я обернулся туда к ней, потом взглянул назад - его уж нет.
Я проснулся с усиленным биением сердца, в таком волнении, что не мог удержаться от громких рыданий, которыми разбудил жену свою. В ту же минуту я набросал на бумагу виденное во сне слово в слово так, как было» (М.Погодин. «Простая речь о мудреных вещах»),
«Один врач, по имени Геннадий, - рассказывает блаженный Августин, - сомневался в безсмертии души и будущей жизни. Однажды он во сне видит юношу, который говорит ему:
Ступай за мною.
Он последовал за ним и пришел в какой-то город. Потом, спустя некоторое время, тот же юноша явился ему во сне в другой раз и спросил:
Знаешь ли ты меня?
Очень хорошо, - отвечал врач.
А почему ты знаешь меня?
Ты меня водил в какой-то город, где я слышал необыкновенно приятное пение.
Что, ты видел город и слышал там пение во сне или наяву?
А то, что теперь я говорю с тобою, во сне или наяву слышишь ты?
Во сне, - отвечал тот.
Где же тело твое в настоящую минуту?
В моей постели.
А знаешь ли ты, что в настоящую минуту ты ничего не видишь твоими телесными глазами?
Что же такое эти глаза, которыми теперь ты видишь меня?
Врач не знал, что отвечать, но юноша сказал ему:
Как в настоящую минуту ты видишь и слышишь меня, хотя глаза твои закрыты и все чувства твои в бездействии, так будешь жить ты после твоей смерти: ты будешь видеть, но глазами духовными, поэтому не сомневайся, что после этой жизни будет другая жизнь» (А.Калмет, с.95).
* * *
Один наш знакомый, человек с высшим образованием, заслуживающий полного доверия, А.Н.С-ин, рассказал следующий случай из своей жизни.
«Несколько лет тому назад, - говорил он, - полюбил я одну девушку, с которой имел намерение вступить в законный брак и уже был назначен день нашей свадьбы. Но за несколько дней до брака невеста моя простудилась, получила скоротечную чахотку и через три-четыре месяца умерла. Как ни велик был для меня удар, но время свое взяло - я забыл о невесте или, по крайней мере, не скорбел о ней уже так, как в первое время после её смерти.
Случилось мне однажды по делам службы проезжать через один город нашей Я-ской губернии, где были у меня родные, у которых я и остановился на одни сутки. На ночь мне отвели отдельную комнату. При мне была собака, умная и преданная. Ночь была, как теперь помню, лунная, хоть читай. Только что я было начал засыпать, как слышу, моя собака начинает ворчать. Зная, что она никогда напрасно не ворчит, я подумал, что, вероятно, в комнате нечаянно заперли кошку, или пробежала мышь. Я приподнялся с постели, но ничего не заметил, собака же сильнее и сильнее ворчала: видимо, чего-то пугалась; смотрю - а у неё шерсть дыбом стоит. Начал было успокаивать её, но собака более и более пугалась. Вместе с собакою и я безотчетно испугался чего-то, хотя от природы не был трусом; да так испугался, что на голове моей волосы подыматься стали. Замечательно, что испуг мой усиливался по мере испуга моей собаки, и дошел до такой степени, что, кажется, ещё одна минута, я, наверное, лишился бы чувств. Но собака моя стала утихать, а вместе с нею и я стал успокаиваться и в то же время начал как бы ощущать чье-то присутствие и ожидал появления, сам не зная кого. Когда совершенно успокоился, вдруг ко мне подходит моя невеста и, целуя меня, говорит: «Здравствуй, А.Н.! Ты не веришь, что за гробом есть жизнь, вот я явилась тебе, смотри на меня, видишь - жива, даже целую тебя. Верь же, мой друг, что со смертию не прекращается жизнь человека». При этом она указала мне, что прочитать из Священного Писания о загробной жизни и из других разных духовных сочинений. Она сообщила мне ещё нечто, о чем запретила рассказывать другим. Когда я встал на другой день, то увидел себя совершенно поседевшим за одну ночь, так что мои родные испугались, когда увидели меня за утренним чаем.
Я должен при этом сознаться, что до сего случая я ни во что не верил: ни в Бога, ни в безсмертие души, ни в загробную жизнь; несколько лет не ходил в церковь, оставаясь без исповеди и Святого Причастия, смеялся над всем священным; посты, праздники и священные обряды Православной Церкви для меня не существовали. Но теперь, по милости Божией, я сделался опять христианином, человеком верующим и не знаю, как благодарить Господа, что Он исторг меня из бездны пагубных заблуждений».
«Отец мой, будучи очень болен, просил меня навестить его, - рассказывает один чиновник. - Жил он от меня довольно далеко, в Чикаго. Он верил в возвращение на землю отшедших душ, но ему никогда не удавалось убедить меня в этом. Когда я к нему приехал, он сказал, что особенно рад меня видеть, так как ему уже недолго осталось жить на земле.
Как, - сказал я, - неужели вы действительно думаете, что скоро умрете?
Нет, - отвечал он, - я не умру, а только покину мое земное тело; я скоро перейду в духовный мир, облеченный в духовное тело, и мне хотелось тебя видеть, чтобы ты дал мне одно обещание. Когда я перейду в иной мир, то приду и покажусь тебе. Обещай мне: когда увидишь и узнаешь меня, то поверишь, что души могут возвращаться и признаешь это во всеуслышание. На это я отвечал ему:
Хорошо, отец, но теперь вам не следует говорить о смерти; быть может, вы выздоровеете, и проживете ещё долго.
Я говорю тебе, что не умру, - возразил он, - и буду жить, но ты больше не увидишь меня в моей земной оболочке после этой нашей встречи. Не забудь же своего обещания.
Когда я прощался с ним, он был спокоен и чувствовал себя хорошо, но повторил, что скоро перейдет в духовный мир и оттуда придет ко мне.
Спустя около десяти дней после моего возвращения домой, не получая дурных вестей от отца, я решил устроить дружеский обед для нескольких моих приятелей.
Мне пришлось провести целый день в хлопотах, и я лег спать с мыслью о завтрашнем дне и о приготовлениях к предстоящему обеду. Только что я успел заснуть, как вдруг проснулся сразу, без обычного для меня промежутка между крепким сном и пробуждением. Я осмотрелся вокруг, отыскивая, что именно могло разбудить меня. И вот в противоположном конце комнаты я увидел яркий свет, в виде как бы светлого пятна величиной в мою ладонь. Я начал пристально всматриваться в него и убедился, что свет не мог проникнуть ниоткуда снаружи. То был нежный, белый свет, подобный лунному сиянию, имевший волнообразное движение и точно трепетавший, как живой. Вскоре светлое пятно стало приближаться ко мне, всё увеличиваясь и увеличиваясь в то же время в объёме. Казалось, оно двигалось в мою сторону. Когда оно приблизилось, я начал постепенно различать в нем фигуру во весь рост. Отец стоял предо мною так, что я мог рассмотреть подробно все черты его лица. Ничего в нем не изменилось, только лицо казалось моложе, менее утомлено, чем было во время нашего последнего свидания, и вся фигура его была прямее и бодрее. Он заговорил, и голос его был так похож на голос моего отца, что сомневаться я более не мог. Улыбаясь своей нежной улыбкой, он проговорил:
Ты помнишь ли свое обещание? Вот, я пришел к тебе, как сказал раньше.
Отец, разве ты умер? - спросил я его.
Ты не должен забывать своего обещания.
Не понимаю, зачем я вдруг спросил у него:
Отец, который теперь час?
Ровно четыре минуты первого, - отвечал он.
Так ты умер ночью? - спросил я.
Повторяю тебе, - отвечал он, - я не умер, я вполне жив, хочу, чтобы ты исполнил свое обещание.
Затем он простился со мною, и его фигура рассыпалась в светлое облако и понемногу исчезала так же, как и появилась - казалось, мрак поглотил ее.
На другой день, когда собрались ко мне приятели на званый обед, вдруг, во время обеда, раздался звонок у дверей и мне принесли телеграмму следующего содержания: «Отец умер ныне в полночь»» («Ребус», 1889, № 49).
Князь Владимир Сергеевич Долгорукий, находясь в звании посланника при прусском дворе, заразился там вольнодумством, так что не верил ни в Бога, ни в загробную жизнь. Узнав об этом, родной брат его, князь Петр, не раз писал к нему письма, в которых убеждал: «Верь, брат, что без истинной веры нет на земле счастья, что вера существенно необходима для будущей жизни» и пр. Но всё было напрасно. Князь Владимир Сергеевич смеялся над убеждениями набожного брата.
Однажды он, возвратясь от короля и чувствуя сильную усталость, разделся наскоро, бросился в постель и скоро задремал. Вдруг слышит он, что кто-то отдергивает его одеяло, приближается к нему и холодною рукою прикасается к его руке, даже жмёт её. Он смотрит, видит брата и слышит от него: «Верь!». Обрадованный неожиданным появлением, князь хочет броситься в объятия брата, но вдруг видение исчезает. Он спрашивает слуг: «Куда девался брат?» - и услышав от них, что никакого брата они не видели, старается уверить себя, что это сон, мечта, но слово «верь» не перестает раздаваться в ушах его и не дает ему покоя.
Он записал число, час и минуту видения и вскоре получил известие, что в этот самый день, час и минуту скончался брат его князь Петр Сергеевич.
С тех пор он сделался набожным и верующим христианином, и об этом видении часто говорил другим (Монах Митрофан, «Как живут наши умершие», т.1).
«В наше время, - так рассказывал один пустынник, - был брат Иоанн, который нёс послушание чтеца. Спустя некоторое время после своей смерти он явился не во сне, а наяву своему отцу духовному Савве. Иоанн стоял в дверях кельи нагой и обгорелый как уголь. С горькими слезами он испрашивал себе милостыни и прощения, исповедуя своему отцу духовному свой утаённый грех, за который он теперь там мучается, и просил сказать об этом грехе всей монашествующей братии, иначе он (духовник) сам будет отвечать по смерти» («Пролог», 23 августа).
Мне не верится, что Господь допустит вечные мучения людей в аду. Он идеал любви и милосердия, как же может допустить вечные (!) адские (!!) муки людей? Это за всю жизнь столько не наберёшь, чтобы потом вечно подвергаться пыткам.
Отвечает Иеромонах Иов (Гумеров) :
Дорогой Олег! Поскольку загробный мир делится на рай и ад, из Вашего письма неизбежно вытекает утверждение, которого Вы впрямую не делаете: после конца истории все люди должны быть в раю. В ответ на Ваше письмо неизбежно рождается вопрос: куда должно Божественное Правосудие поместить людей, повинных в жестоком уничтожении десятков миллионов людей (руководители наиболее одиозных тоталитарных режимов 20 века). Куда Правосудие поместит людей, которые с изощренной и мерзкой жестокостью убивали школьников, беременных женщин, беспомощных инвалидов? Как Вы представляете в раю жизнь тех, кто ушел из этого мира с незалеченными язвами своей преступной совести, в злобной вражде с Богом. Жизнь в раю будет строиться на началах совершенной любви. Как возможна гармония блаженной жизни в Небесном Царстве с участием тех, чья душа закоснела в состоянии сатанинской злобы?
Говоря о рае и аде недопустимо руководствоваться упрощенным юридическим взглядом, не имеющего ничего общего с законами духовной жизни и правильным пониманием природы добра и зла. Рай и ад начинаются уже в душе человека. Святые, очистившись и освятив себя подвигом и делами любви, настолько соединились с Богом еще на земле, что испытывали внутри райское блаженство. Царство Небесное для них - абсолютная полнота радости, которая началась еще здесь. Для других грех и преступление стали смыслом жизни. Они отвергли Божественную любовь, попрали Его заповеди и осознанно избрали тьму, а не свет. Ад для них лишь логическое завершение того, что было у них при жизни. Еcли они, имея свободную волю, избрали тьму, то как можно насильно отправить их в рай?
Два восклицательных знака после слова «ад» показывают, что Вы принципиально возражаете против ада. Но тогда разрушается до основания весь строй духовно-нравственной жизни. Если человек, рискуя жизнью, спасал других, и преступник, сделавший жестокость и убийства людей своей профессией, получат одну и ту же награду (рай), то добро и зло уравнивается. Исчезает принципиальное различие между ними.
В письме один восклицательный знак стоит после слова «вечные». Недоумение по поводу вечности ада вновь обнаруживает узко-юридическое понимание вопроса. Ад вечен не потому, что так желает Божественное Правосудие, а потому что сросшаяся с грехом душа остается такой навсегда. А если она такой остается навечно, то навечно закрыты ей врата рая. Если на земле, несмотря на Божественные призывы к покаянию и несмотря на назидательные примеры святых, грешники с непоколебимым упорством избирают тьму, то как они преобразятся и исправятся во аде, будучи лишенные руководящей Божией благодати. Если бы преисподняя перевоспитывала грешников, они бы спаслись без Иисуса Христа, Который является единственным путем ко спасению.
Отрицание ада свидетельствует о поврежденности человеческой природы. Здесь обнаруживается скрытая или явная примиренность с грехом и неполнота нашей веры. Сын Божий, умалив Себя, соединился с нашей ограниченной человеческой плотью, принял на Себя все грехи погибавшего человечества. Чтобы избавить нас от вечной смерти, Он испил полную чашу горьких страданий, скорбей, унижений и пошел на мучительнейшую смерть. Почему нас не приводит в ужас тот цинизм, с каким человечество, уподобившееся блудному сыну, оскорбляет величие и святость своего Небесного Родителя? Святые отцы, во всей полноте сознававшие мерзкую сущность греха, изумлялись Божественному долготерпению. Да не помыслим никогда сего беззакония, чтобы Бога наименовать немилосердым! О, как дивно милосердие Божие! О, как изумительна благодать Бога и Творца нашего! Какая сила, довлеющая на все! Какая безмерная благость, по которой <Он> естество наше в нас, грешных, снова возводит к воссозданию! У кого достанет сил прославить Его? Восставляет преступившего заповедь Его и похулившего Его, обновляет неразумную персть (Св. Исаак Сирин. Слова подвижнические. Слово 90).
Спаситель мира Своей Крестной смертью лишил диавола власти над человеческим родом и разрушил державу смерти. От власти ада Я искуплю их, от смерти избавлю их. Смерть! где твое жало? ад! где твоя победа? (Ос.13:14). После Воскресения Спасителя люди сами загоняют себя в ад, избрав тьму, а не Свет.
В аду, в самом центре, находится море кипящей лавы, поэтому в этом месте постоянная сильная жара. Но в другом месте скопление вечной мерзлоты и там постоянный холод. Звери и птицы ада – это вымершие допотопные (жившие до всемирного потопа) виды животных и птиц (страшные и обезображенные). Другие, наоборот, очень «привлекательные»… Ад – это также ужасы, кошмары, полчища насекомых и мерзкие чудовища, подобные тем, что показывают в фильмах ужасов. Вода в аду – мерзкая жижа из испражнений животных и бесов.
И если её дают пить, то человек ощущает все её «вкусовые» свойства. То же самое и с пищей. Друзей в аду нет. Все друг друга ненавидят и находятся в состоянии постоянного озлобления. Грешников заставляют издеваться друг над другом, обратно тому, как они издевались над людьми на Земле. Тех, которые били, постоянно бьют другие, тех, которые унижали — унижают и так далее. Бесы также сами издеваются над грешниками постоянно, не давая им передышки и на столько, насколько те согрешили на Земле. Они открывают книги грехов и греховных мыслей и поступают с грешниками сообразно их грехам и греховным мыслям, которыми они грешили на Земле. Там нет прощения. Мучения повторяются снова и снова.
Самым страшным фактором мучений ада является то, что грешники переживают постоянно боль и страх, а также все возможные негативные состояния и эмоции, доведённые до самого сильного состояния (обида, боль и гнев, доведённые до истерики, постоянная забитость, сильнейшее самоуничижение и тому подобное) и не к кому обратиться за помощью: БОГ УЖЕ НЕ «УСЛЫШИТ», ТАК КАК ГРЕШНИК САМ ОТВЕРГ ЕГО НА ЗЕМЛЕ, А БЕСЫ И ДЕМОНЫ, КОТОРЫЕ НА ЗЕМЛЕ СОЗДАВАЛИ ВИД ПОМОЩИ, ОСЛАБЛЯЯ СВОИ ЖЕ ПЛОДЫ: ОБИДЫ, БОЛЬ, УНИЖЕНИЯ ЧЕРЕЗ ВВЕДЕНИЕ ЧЕЛОВЕКА В ГРЕХ И В ЕЩЁ БОЛЬШУЮ ЗАВИСИМОСТЬ ОТ СЕБЯ, ТО ЕСТЬ БЕСОВ И ДЕМОНОВ, например, алкоголь, месть, уход в себя или в отвлечения, корнем которых является ЗАВИСИМОСТЬ ОТ БЕСОВ И ДЕМОНОВ: например оккультизм, психотренинг. Главные демоны ада – демоны ложного суда. Они постоянно «развлекаются» над грешниками, устраивая им суд и вынося приговор, согласно книгам грехов и греховных мыслей и желаний. В книгах грехов, греховных мыслей и желаний записаны все неправедные поступки, мысли и желания людей за всё время их жизни на земле, за каждое мгновение их жизни.
Бесы и демоны ненавидят нас, и они цепляются за любую законную возможность (они тоже находятся под властью духовных законов и не могут преступить закона власти). Власть принимается по согласию, например Вы живёте жаждой мести, значит, Вы приняли власть духа мести иметь власть над нами. ТЕ, КТО ПРИНЯЛИ ХРИСТА, ПОКАЯЛИСЬ, НО ПОТОМ СНОВА НАЧАЛИ ГРЕШИТЬ И ПОПАЛИ В АД, ПОЛУЧАЮТ НАКАЗАНИЕ И ЗА ТЕ ГРЕХИ, В КОТОРЫХ ОНИ КАЯЛИСЬ ПРЕД БОГОМ. В АДУ БОЖЬЕ ПРОЩЕНИЕ НЕ ДЕЙСТВУЕТ. Для проведения процесса суда есть специально отведённые помещения – залы суда, где и живут демоны суда и куда приводят грешников бесы, которые имеют над ними «законную» власть. Человеческий суд или наше греховное мнение без Божьей милости и любви и является ложным судом или судом ада.
То есть изначальный корень человеческого суда и есть суд ада. Ни один человек не может выдержать наказаний ада, как некоторые люди думают о том на Земле и договориться с бесами невозможно. Бесы ненавидят людей и для них удовольствие обмануть человека, заставляя и уговаривая на Земле делать как можно больше грехов и жить ради собственного эгоизма. А потом, когда тот попадёт в ад (так как человек уже во власти тех же самых бесов) использовать его в этих же грехах и издеваться над человеком теми же грехами, которыми тот грешил против других людей и против себя. Бесы также воюют между собой за право власти издеваться над грешником, демонстрируя демонам ложного суда, что этот грешник больше грешил именно их грехами. Чем большим количеством грешников владеет бес, тем большее положение в аду, он занимает. Это своеобразная система рабства.
Ни один из бесов или демонов не сделает ничего хорошего для грешника. Грешников там ненавидят, а праведников бояться. На Земле, когда с человеком случается что-то плохое, он может даже просто внутри себя обратиться за помощью к Богу, и Бог коснётся и исцелит душу или боль, в аду этого нет. Там не даже малейшего доступа к Богу. На Земле также грешник может сказать: » Я переживу», и какой-либо бес гордости, отчаяния, одиночества или чего либо другого закроет боль в душе или теле, тем самым обманув человека, и возвеличив его в собственных глазах. То в аду они не будут этого делать, там бесам этого просто не нужно, потому что чем больнее грешнику, тем «приятнее» демону ложного суда. В суде ада, так же как и суде Божьем, «всё тайное становится явным» .
Страшным фактором ада является также то, что личность человеческая, его самоощущение не умирает в аду и находится в постоянном пиково-стрессовом состоянии. Там люди забывают о собственной совести, так как там нет Божьего обличения, прощения и покаяния, в аду все ищут виноватого в своём конце и бесы активно «помогают» в этом грешникам, постоянно сталкивая их друг с другом. После прохождения наказания процесс наказания или видоизменяется (грешник переходит под власть другого беса или демона) или происходит вновь. Грешникам не дают отдыхать. Эта атмосфера жестокости постоянно царит всюду в аду и чем больше люди посылают проклятия друг другу, тем ожесточённее бесы ополчаются против них.
Они духовно питаются этими проклятиями. Произнесённые проклятия дают им ещё больше прав на грешника. Таким образом, процесс мучений идёт по нарастающей. Попавшие в ад могут проклинать живущих на Земле. Бесы -обвинители могут приносить эти проклятия в виде обвинений пред Бога. Если у человека нет покаяния и соответственно Божьего прощения и защиты, это обвинение может действовать.
Описания некоторых наказаний:
Матерей, делавших аборты (то есть убивавших не родившихся детей) заставляют нянчить образы этих детей, выращивая их, привыкая к ним и «полюбив» их (бесы могут давать подобие любви, то есть эгоистическую любовь) и потом собственноручно казнить. Тех кто делал аборты (врачей и повивальных бабок и др.) переживают столько жизней и до того возраста, сколько дано было жить ребёнку в плане Бога, заставляя их постоянно испытывать чувство вины, доведя его до предела. Предателей постоянно предают.
Бесы предательства вступают с ними в душевный контакт, завоёвывая их «доверие», построенное также на самолюбии и эгоизме, и потом предают, передавая во власть других бесов, поиздевавшись перед этим. Палачей и кто поступал подобным образом с другими людьми или думал об этом, приносят в жертву, расчленяя их и потом опять собирая. Некоторых просто казнят. Бесы убийства используют именно те виды казней, которыми казнили эти грешники людей на Земле. Соответственно поступают и с убийцами. Эти люди переживают те же самые чувства, кроме прощения, а также боль и страх. Все эти чувства дополнительно усиливаются бесами.
Бесы как бы доводят человека до пикового состояния и потом казнят. В общем, в плане мучений и издевательств, бесы и демоны – совершенные психологи. Потом процесс повторяется, но всё для грешника происходит как бы в первый раз, то есть бесы, управляя чувствами (так как они являются хозяевами души грешника), не дают возможности привыкнуть. Различных религиозных деятелей и «христианских» служителей, отвергнутых Иисусом Христом, причисляют к служителям сатаны. И они ненавидимы большинством людей, потому что многие из оказавшихся в аду были обольщены этими проповедями служителей культа и верой им. Тех, кто ел человеческое мясо, постоянно употребляют в пищу соответствующие бесы, переваривая и испрожняя и потом опять собирая этого человека. Но самое главное, каждая частица человека, переживает все эти мерзкие ощущения.
Тех, кто постоянно «судил» и сплетничал — мучит постоянный процесс самообвинения, и бесы вины постоянно ему способствуют. Завистникам создаётся иллюзия богатства. Бесы и демоны за определённые, сделанные ими мерзости (в аду) могут награждать золотом или давать видимость «положения», но потом отбирать всё это, до следующей сделанной с ними или ими мерзости. Идолопоклонников и поклонников кумирам в аду покажут истинную сущность их поклонения. Этих грешников заставят поклоняться тем же бесам и демонам, которым они поклонялись на Земле, или стоявшими за их кумирами, но уже в их настоящем обличии. Образ беса очень сильно мерзок и ни одному человеку не доставит удовольствие такое поклонение. Также все негативные ощущения будут доведены до пикового состояния бесами страха и подлости. Грешников – рабовладельцев и работорговцев, а также тех, которые относились к другим людям, как к своим рабам ждёт рабство, в самом худшем понимании этого слова.
И соответственно работорговля, так как бесы могут продавать и меняться друг с другом грешниками, их рабами. Людей с сексуальными грехами ждёт именно то негативное, что получили их партнёры: кто кинул, тех кидают, кто использовал других, тех используют, насильников постоянно насилуют. То есть эти люди переживают те же самые чувства разочарования и опустошения, что получили, обманутые ими люди, только доведённые до пикового состояния бесами. Также их, как и тех кто просто блудил ждёт сексуальный контакт с бесами блуда и демонами похоти.Секс там отвратителен и наполнен чувствами горечи, обиды, отвращения, ненависти, озлобленности и так далее, доведёнными до крайности. Людей, сменивших половую ориентацию, то есть гомосексуалистов, лесбиянок, трансвеститов, а также растлителей малолетних ждут групповые насилия и оргии бесов и демонов.
Эти люди уничтожили в себе частицу Божьего сознания ещё живя на Земле. Ворам и грабителям постоянно отрубают руки и могут отобрать любую часть тела. И те, в униженном состоянии, просят у бесов вернуть им эти части тела. Если грешники не просят сами, их заставляют это сделать. Места для человеческого достоинства там нет. Бесы, в обмен на сделанное с грешником, что-либо мерзкое, возвращают отобранную часть тела, но потом процесс повторяется. Алкоголики, наркоманы, токсикоманы и люди с другими подобными зависимостями причисляют к идолопоклонникам и к мучителям, если этим они мучили других людей. Мучителей и людей с садистскими грехами, кроме подобного телесного издевательства, ждёт особо тяжёлое наказание – раздвоение, разтроение и так далее личности. Демоны и бесы разрывают душу человека на несколько частей и заменяют частицу души на себя.
Такой человек перестаёт осознавать себя личностью и подвергается сильнейшему издевательству снаружи и как бы изнутри. Чем больше человек замучил на Земле других людей, тем с большим количеством бесов и демонов, ему придётся столкнуться. Им также дают пить кровь, замученных ими людей, и в этот момент они чувствуют негативные чувства, что чувствовали эти люди (отвержение, горечь, обиду и так далее). Колдунов и ведьм также причисляют к мучителям душ. И он получают от бесов и демонов садизма всё то же самое, что и мучители. Экстрасенсы и подобные им на Земле находятся в постоянном обольщении от бесов и демонов волшебства своим величием и властью над ними. Но попав в ад, кроме воздаяний за другие грехи они получают бесов и демонов всё то же самое в обратном направлении. То есть бесы измываются над их душами, передавая их друг другу, и используя их в тех грехах, к которым они приводили людей на Земле или использовали их.
Служителей сатаны и различного рода культов пользуются «особыми привилегиями». Их гоняют раскалёнными прутьями от одной группы бесов к другой, используя их в соответствующих грехах (жертвоприношениях, мучениях, сексуальных грехах и так далее). Людей, кто унижал и издевался над народами (людей, имевших власть на земле), ждёт «карцер». Там эти люди находятся в цепях, в подвешенном состоянии. Бесы садизма постоянно поджигают их тела и создают нестерпимую жажду. Иногда могут давать пить воду из ада. Также эти люди получают то же самое, что и мучители, только в соответствующих огромных количествах. В общем, повторяю, грешники получают наказание от бесов и демонов в аду теми же самыми грехами, которыми они грешили по отношению к другим людям и против себя в течении всей своей жизни в делах или мыслях.